kaponir.aroundspb.ru
  ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ ЗОДЧЕСТВО

ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ ЗОДЧЕСТВО - ГЛАВНАЯ
Библиотека || Кронштадтская крепость






Глава пятая
УСИЛЕНИЕ
И РЕКОНСТРУКЦИЯ
КРЕПОСТИ
(1856–1890 гг.)









Форт "Константин"
Фрагмент 5-орудийной
батареи с броневым бруствером.
Снимок 1987 г.


форт Константин

[Стр. 224] ПЕРЕДАЧА СТРОИТЕЛЬСТВА КРЕПОСТИ В ВЕДЕНИЕ СУХОПУТНОГО
ВЕДОМСТВА. ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД


После окончания Крымской войны характер работ в Кронштадтской крепости в корне изменился. Вскоре после переименования по повелению Александра II 18 апреля 1856 г. батарей, расположенных на косе (шестой – «Михаил», восьмой – «Николай», девятой – «Демидов», десятой – «Тотлебен»), они были полностью разоружены; позиции этих батарей использовали только для учений. Снимались орудия и с фортов; с них вывозились вышедшие из строя и устаревшие пушки. Начали разряжать заготовленные в войну бомбы; эта работа длилась несколько лет.

В тот же период была завершена начатая ранее передача строительства крепости Сухопутному ведомству. Еще 21 февраля 1856 г. великий князь генерал-адмирал Константин писал генерал-инспектору по инженерной части: «…Государь-император повелеть соизволил: передать ныне же в Сухопутное ведомство из Морского все Кронштадтские форты и батареи и ассигнованныя на них суммы…» 1 Поэтому 1 мая 1856 г. все инженерные офицеры, занятые на фортификационных работах, были переведены в полевые инженеры, а с 23 июня того же года оборона берегов России всецело возлагалась на Сухопутное ведомство.

Действия великого князя Константина легко объяснимы. Вот что писал в свое оправдание бывший глава Морского штаба, а фактически руководитель Морского министерства, светлейший князь А. С. Меншиков в «Кратком очерке действий Великого Князя Константина Николаевича со времени вступления в управление Морским ведомством по 1 января 1858 года»:

«В последнее время слышались нередко обвинения против Морского ведомства в том, что разные улучшения, которые в нем делаются, суть меры просто случайные, не имеющие между собой никакой разумной связи и не составляющие следствие общей обдуманной системы или общего плана…

…В то же время военные события и переворот, совершившийся во флотах всех наций введением винтового двигателя, требовали от Морского ведомства необыкновенных усилий, а по заключении мира привели высшее морское начальство к необходимости создавать флот вовсе новый, ибо прежний парусный флот Черноморский погиб, защищая Севастополь, а Балтийский – силою вещей обратился в ряд блокшивов, которые оставалось разобрать на дрова…»

А далее, в том же критическом духе, ставшем очень модным среди «прозревших» сановников, он увидел одну из причин изложенного выше в том, что «…бумаги писались десятками тысяч во всех департаментах и канцеляриях, деньги расходовались, сотни курьерских лошадей развозили тысячи пакетов, и много было тружеников, которые в этом [стр. 225] бесплодном и вредном для государства труде теряли время, силы и здоровье, и, не получая ни достаточных средств к жизни, ни поощрений, теряли всякое желание улучшений и роптали на свою участь…»

В этом же «Очерке» он записывает в свой актив: «…Управление приморскими крепостями и сооружение оных переданы Сухопутному инженерному ведомству…» 2 Забыл, видимо, «светлейший», что именно после создания Строительного департамента Морского министерства были достигнуты самые значительные результаты в строительстве Кронштадтской крепости, под стенами которой надежно укрылся устаревший флот. Но, оказавшись с флотом «у разбитого корыта», надо было срочно освобождаться от дел, какие только возможны, и передать их другим ведомствам.

Возведение временных морских батарей в марте 1856 г. полностью не было прекращено. Как в дальнейшем шли на них дела, свидетельствует «Отчет о работах по батарее № 6 Северного фарватера, производившихся в летнее время 1856 г.» В нем говорится:

«§ 1. Со дня закрытия по морской батарее № 6 зимних работ, т. е. со страшной (страстной. – Авт.) пятницы, или с 13 Апреля по 1 Мая, в течение 18 дней работ не производилось, но, согласно повеления Его Императорского Высочества Генерал-Инспектора по Инженерной части (переданного Генерал-Адъютантом Тотлебеном 4 апреля 1856 года), на батарее находились постоянно казенные и вольные плотники и рабочие, а именно: 7 сапер учебного батальона, 15 вольных плотников и 15 вольных рабочих для отвращения повреждений батареи от напоров льда, когда он начнет двигаться при вскрытии залива. Так как лед в заливе с 18 числа начал трескаться и напирать на различные части батареи, то саперы и вольные рабочие были разделены на две смены для наблюдения за движением льда и для отталкивания и разбивания больших льдин посредством пешен и багров, насаженных на длинные шесты. После распутицы на батарее производились следующие работы:

§ 2. Приподнятые сильным напором льда и волнением воды (после весенней осадки земли и камня, которыми загружены были ряжи наружного ограждения) венцы общей нарубки на 14 ряжах… осажены железными молотами… от 4 до 5 вершков… в свои места…

Хомуты на всех 160 сваях впереди наружного ограждения укреплены железными ершами,… а венцы общей нарубки всего наружного ограждения связаны с отдельною рубкой каждого из 47 ряжей двумя железными скобами…

§ 4. На 40 кустов свай, составляющих ограждение гавани в горже батареи, насажены вторые верхние железные обоймы, состоящие из двух половин, скрепленных винтами с гайками…

§ 7. На плавучей площадке, на которой замыкаются цепи бона, для опускания и поднимания якоря устроен ворот…

§ 8. Для всхода на две пристани при низком стоянии воды прибавлено к лестницам… по одной ступени…

§ 9. В два куста свай в воротах гавани… впущено два железных рыма с кольцами для цепей бона… и в плавучую площадку…

§ 11. Пазы бревенчатых стен барака и кухни для их невозгораемости оклинцованы с наружной стороны клинышками, по которым обмазаны глиною…

§ 12. Произведена выгрузка из гавани и из рва всего бывшего в штабелях и разбросанных бурями леса, оставшегося от зимних работ, с вытаскиванием его на помосты батареи и укладкою в высокие штабеля; всего выгружено бревен сосновых и еловых длиною от 3 до 7 сажень 3796 штук, досок длиною 3 сажени, толщиною 3 дюйма 750...»

[Стр. 228] Здесь надо отметить, что из-за поспешности были допущены ошибки в расчетах количеств материалов, требуемых для сооружения временных морских батарей. Поскольку подрядчик получал деньги за все доставленные материалы полностью, он стремился завозить их с большим запасом. Как видим, на упомянутой батарее излишки составили более 1000 кубометров леса.

Далее в отчете перечисляются следующие работы:

«§ 13. Весною 1856 года, тотчас по открытии навигации, до разрешения Его Высочества прекратить подвозку на батареи земли, доставлено на судах 30 кубических сажень земли, которая была выгружена… и перевезена на низкую площадку средствами подрядчика.

§ 14. Погружено камня, подвезенного в летнее время на судах: в ряжи наружной ограды… и эскарповые… всего 223 кубических сажени…

§ 15. На потолки барака и кухни засыпано земли… на 2 вершка…» 3

В отчете говорится о разрешении прекратить подвозку земли. Первое упоминание об этом имеется в распоряжении о работах, которые надлежало выполнить на батареях после заключения мирного договора. В нем, в частности, указывалось: «…на валганги же и площадки земли не насыпать; для сбережения настила от гниения… внутреннюю крутость брустверов не одевать и амбразур не прорезывать… Постройку двух пороховых погребов и блиндажей отменить…» 4 Этим же распоряжением прекращались все работы на батарее № 3, занимавшей очень важную позицию в системе защиты фланга и тыла форта «Павел I». Рассматривались разные варианты ее строительства, но окончательное решение к лету 1856 г. так и не было принято.

Форт «Павел I» и казематированная батарея на Кроншлоте, переименованная в августе 1855 г. в Николаевскую, строительство которой было начато еще до Крымской войны, временно были засыпаны сверху слоем грунта и находились в запущенном состоянии. Сырость в их казематах и погребах делала порох и снаряды непригодными. В 1856–1858 гг. с форта и батареи сняли все орудия, вывезли боеприпасы, убрали деревянные и земляные блиндированные покрытия.

Много хлопот Кронштадтской инженерной команде доставляли временные морские батареи. Орудия с них из-за ненадобности отправили в арсеналы, но содержание батарей в исправности даже без орудий обходилось недешево и требовало больших затрат труда. Именно они сильно пострадали во время наводнения в ночь с 26 на 27 ноября 1857 г. Вот что доносил об этом в Инженерный департамент Военного министерства командир С.-Петербургского инженерного округа и строитель Кронштадтских укреплений инженер-генерал-майор И. Г. Дзичканец: «…По прибыли воды до 4 1/2 фут выше ординара и по стремительным порывам ветра, через что стоявший уже на заливе лед был весь разломан и огромные глыбы его носимыя по воде… и, набрасываемые одна на другую, наносили сильные удары постройкам… По причине совершенной невозможности попасть на батареи… только 4 декабря находящиеся на них присмотрщики… принесли мне известие о состоянии батарей и фортов после бури…

На батарее № 1 сломано и унесло в море три куста у наружной ограды,… 6… кустов погнуты. Два ряжа наружной ограды сломаны и опрокинуты в ров, сброшено льдом много камня в воду… Лодка… находившаяся на батарее, поломана и… унесена в море.

На батарее № 2 у наружных ряжей сломано шесть кустов,… 1 погнут,… часть камня сброшена льдом в море и ров батареи.

[Стр. 229] На батарее № 4 один куст… сломан, повреждены 7 одиночных свай…

На батарее № 5 на левом фланге нижней площадки сорваны доски и пластины…

На батарее № 7 сломаны 4 сваи…

На батарее № 8 повреждены почти все кусты,… унесены в море… Наружные ряжи повреждены и часть камня сброшена в воду,… сломано 90 свай…

На батарее № 9 все кусты подломаны и только шесть остались нагнутыми… Ряжи повреждены,… камень частию сброшен в море и ров…

На форте «Император Павел I»… сорван колпак над… капониром. Разбито… одиннадцать… стекол, разломано часть подмостков, подняло угол ряжей.

На форте «Император Александр I» на крыше сорвало до 10 листов железа, на пристани выдернуто несколько свай и унесено в море, поломаны обвязи на сваях… на Цитадельской пристани сдвинуто… несколько ряжевых срубов,… подняты… с одной стороны…» 5

А дальше началась обычная бюрократическая карусель: составлялись и утверждались акты, сметы; велась длительная переписка между различными инстанциями; объявлялись торги на работы.

11 марта 1859 г., т. е. через полтора года после наводнения, кронштадтский третьей гильдии купец И. Осетров подписал контракт на восстановление пристаней на фортах. Восстановительные работы обошлись больше чем в 13 тысяч рублей.

Зимой с временными морскими батареями трудностей также хватало. Чтобы лед не выдергивал сваи, их ежедневно окалывали. А ведь приходилось окалывать тысячи свай! Так, в 1857 г. на восьми батареях этой работой были заняты 100 военно-рабочих из военно-рабочей роты № 2. Объем работ был столь велик, что командир Кронштадтской инженерной команды был вынужден просить Инженерный департамент выделить дополнительно 25 военно-рабочих и 25 вольных с оплатой по 47 1/2 копейки в день на человека.

[Стр. 230] В июне 1858 г. после осмотра крепости инженер-генерал-майор Дзичканец докладывал в Инженерный департамент «…о необходимости устройства сколь можно в скорейшем времени крыш на батарее «Князь Меншиков» и на фортах Императоры «Александр I» и «Павел I», во избежание порчи сводов от проникания в оные через открытые валганги дождевой воды…» 6

Ранее принятое решение Николая I в феврале 1854 г. сказалось самым «приятным» образом, и в ведомости работ на 1859 г. были перечислены суммы на предстоящие дела:

«…устроить деревянную крышу над… батареей «Князь Меншиков»… 5771 рубль 37 3/4 коп.

устроить деревянную крышу над… батареей «Александр I»… 12 366 рублей 15 коп.

устроить деревянную крышу над… батареей «Павел I»… 13 000 рублей…» 7

Далее, уже в ведомости производимых в крепости работ, читаем: «…Положение над первым оборонительным этажом четырехъярусной части Николаевской батареи на Кроншлоте кордона и кирпичная забутка над сводами»… (четырехъярусная часть упоминается как уточнение места работ; в то время еще не приняли решение, в каком виде заканчивать батарею и делать ли ее многоярусной. – Авт.).

Вышеуказанная ведомость имеет в своем составе графу записей поверяющих лиц. Они отметили:

«К работам приступлено и будет окончено в сем году». Затем в ведомости следует: «…поставка камня для загрузки в ряжи морских батарей». Поверяющие записали: «Доставка производится и будет окончена к 1 августа сего года». 8 Здесь речь идет о пополнении ряжей камнем после наводнения и урагана 1857 г.

СОЗДАНИЕ ПОСТОЯННОЙ КОНСТАНТИНОВСКОЙ БАТАРЕИ

Развитие фортификации и артиллерии настоятельно требовало перестройки временных морских батарей в постоянные. Осуществлять такую перестройку начали с батареи № 4 – Константиновской, прикрывавшей проход по Южному фарватеру между свайными и ряжевыми преградами.

В ходе Крымской войны дальнобойность гладкоствольных орудий превысила 4 км. В таких условиях контрэскарпные ограждения, ранее игравшие роль преград в случае атак неприятельских кораблей и шлюпок на морские батареи, становились только волноломами и ледорезами. Поэтому было решено Константиновскую батарею сделать в виде острова с мощной каменной эскарпной стеной, способной выдержать натиск волн и льда, а тыльную ее часть с пристанями оградить защитным молом. Чтобы придать достаточную прочность и долговечность эскарпной стене, ее намечалось возвести из крупноразмерных гранитных плит.

Необычные конструкции Константиновской морской батареи заслуживают более детального рассмотрения. Первоначально предполагалось постоянную батарею возвести вокруг временной, расширив ее границы. Так, 30 января 1857 г. строитель морских батарей Дзичканец получил телеграфную депешу от начальника штаба генерал-инспектора по инженерной части: «Битье пробных свай разрешено и сообщено в Инженерный департамент» 9. Эти работы производились со льда и данные о них были представлены в С.-Петербург. Однако Морское ведомство при согласовании проекта сочло необходимым фронт батареи удлинить и начать ее в 60 м от лево- [стр. 231] го фланга временной батареи; об этом свидетельствует отношение командиру Кронштадтской инженерной команды от 9 ноября 1857 г. за № 3381:

«При бывшем седьмого числа сего месяца совещании у Его Императорского Высочества Генерал-Адмирала о постройке новой каменной взамен существующей деревянной Константиновской батареи предположено подать таковую вперед до того места, где забита преграда из свай.

В следствие чего имею честь… просить Ваше Высокоблагородие доставить ко мне отчетный чертеж свайному заграждению впереди Константиновской батареи с показанием на нем промеров глубин…
Инженер-генерал-майор Дзичканец
командир С.-Петербургского инженерного округа».
10

А уже 14 ноября эти чертежи были затребованы в штаб генерал-инспектора. Добираться из Кронштадта в Петербург, чтобы их доставить, в те времена было совсем непросто, особенно в период осенних штормов и ледостава. В связи с этим интересно ознакомиться с наставлением писарю управления С.-Петербургского инженерного округа А. Счастливцеву от 14 ноября 1857 г. за № 3452:

«Командирую тебя в С.-Петербург для доставления вверенных тебе чертежей и бумаг в Штаб Его Императорского Высочества Генерал-Инспектора по Инженерной части и выдавая на проезд подорожную для взимания по станциям почтовых лошадей, а также и прогонные деньги по положению и на расходы сверх сего 15 рублей, ты должен принимать во время пути всевозможные меры к благополучному доставлению вверенных документов и к сохранению себя невредимо как во время переправы в Ораниенбаум, так и во время переезда от Ораниенбаума до С.-Петербурга и обратно в Кронштадт; прибыв же в Петербург, имеешь по передаче конверта под расписку в Штабе уведомить меня по телеграфу о благополучном твоем при- [стр. 232] бытии сими словами: Счастливцев прибыл благополучно» 11. На доставку чертежей ушло двое суток.

На упомянутом выше совещании генерал-адмирал предложил для ускорения забивки свай взять паровые копры со строительства эллинга. Строитель его инженер-капитан Теплов на запрос инженер-генерал-майора Дзичканца о возможности использования копров в зимнее время отвечал, что при 1–2 ° мороза забивать удобно. Ночью надо подогревать и разбирать некоторые части насоса и труб после «шабаша» (окончания работ. – Авт.). При более сильном морозе – поднимать выше пары, а при 5–6 ° мороза забивать копром нельзя. Топили обрубками и щепой. На один копер ставился 1 машинист и 2 подручных, по 8 плотников и 22 рабочих. В сутки копром забивали 14 свай.

В то же время в Киев направляется письмо с просьбой выслать копии чертежей станка и инструмента для бурения скважин, использованных Дзичканцем в Киеве еще в 1841 г. «…при сверлении Артезианского колодца в башне № 4… обсадной трубы с башмаком, винтовому прессу, коим трубы обсаживались в грунт и бугелям, посредством коих обсадные трубы сращивались…» 12

В январе 1858 г. начали исследование грунтов на месте возведения батареи. Скважины решили бурить под будущей эскарпной стеной и орудийными валгангами. Для этого со льда забивали две четырехугольные выгородки из свай, выступавшие на 210 см выше ординара, чтобы волны не могли проникнуть во внутреннее их пространство. На края выгородок установили помост для размещения механического копра.

Затем производили забивку обсадных труб в грунт, очищенный с помощью «кошек» и багров от камней. Работа эта была очень сложной. Интересно отметить, что обсадные трубы в то время изготавливались из обтесанных шестиметровых бревен путем высверливания в них отверстий диаметром 15 см. Внизу трубы крепился чугунный башмак, а по обоим концам и в середине надевались три толстых железных бугеля.

При бурении скважин очень мешали камни. Их разбивали долбежными долотами, но одну скважину, из-за попавше- [стр. 233] гося на ее пути большого валуна, пришлось забросить. Ниже 420 см от поверхности дна пошла очень твердая глина. Заточенный бур после 150 оборотов заходил в нее на 5–7 см, а затем начинал вращаться на месте. Одновременно было забито несколько опытных свай. Результаты исследований грунта были представлены в Инженерный департамент для разработки окончательного проекта.

В том же 1858 г. закончили все подготовительные работы и соорудили строительный двор, использовав для этого помост временной батареи № 4; учитывая необычность и сложность предстоящих операций, его расширили, забивая через каждые 1,5 м дополнительные сваи. На этом дворе построили три барака (Р) и кухни (R) на тысячу рабочих, дом для офицеров и производителя работ (S), караульную будку (Т).

Для причаливания судов и удобной выгрузки материалов в наружной ограде батареи, разобрав до дна ряжи, устроили ворота шириной 16 м. В образовавшейся гавани углубили черпаками дно до 3,6 м и на краю помоста установили два неподвижных ручных крана грузоподъемностью 1000 пудов (16 т) (F). На помосте разместили под навесами две деревянные (G) и две чугунные (Н) мельницы для приготовления гидравлического раствора. Рядом с ними соорудили сарай для складирования извести (J) и навесы (К) для ее гашения. Предусмотрели также и кладовые (О). На старом ряжевом основании, сохранившемся от ограждения деревянной батареи «Константин», построили кузницу на 20 горнов (L) и склад угля (N), соединив их мостками с основной площадкой.

У мест выгрузки гранита установили подвижный кран грузоподъемностью 1000 пудов (16 т) (Q) для погрузки камней в вагонетки железной дороги. Железнодорожный путь подходил также к мельницам. Всего на строительной площадке было проложено 1,5 км железнодорожных путей и 14 поворотных платформ. По ним перемещались 7 вагонеток. На ближайшей косе о. Котлин построили небольшую пристань для сообщения батареи с городом.

Батарея сооружалась на глубинах около 3,6 м. Средняя ширина ее равнялась 55 м. Верх насыпи поднимался над ординаром до 5 м и имел уклон для стока воды, а бруствер превышал валганг для открыто стоящих орудий на 240 см.

Эскарпная стена, толщиной 330 см и высотой 390 см над ординаром, возводилась на бетонном основании, заполнявшем промежутки между деревянными сваями.

Кладка стены начиналась на 145 см ниже горизонта воды, что очень затрудняло работы. Они усугублялись большим весом гранитных камней, которыми выкладывалась цокольная часть. Каждый такой камень весил до 625 пудов (10 т), имел длину 210 см, ширину 180 см и высоту 75 см. А камни для облицовки весили от 250 пудов (4 т) до 375 пудов (6 т). Все эти факторы и легли в основу организации работ.

Вокруг будущей эскарпной стены забили со льда линии из шпунтовых свай. Со стороны моря перед шпунтовым рядом установили охранительные (заградительные) ряжи, состоящие по высоте из трех уступов. Нижний уступ, шириной 8 м, не доходящий на 1,5 м до горизонта воды, впоследствии оставался на месте и вместе с каменной отсыпкой впереди него защищал основание стены от подмыва; два верхних уступа, шириной 6 и 2 м, служили защитой от напора льда и волн при ведении работ. Их после возведения стены разобрали, а камень использовали для отсыпки.

Для складирования материалов, размещения двух железнодорожных путей и подъемных кранов по обе стороны от шпунтовых свай соорудили временные помосты и стеллажи, оперев их частич- [стр. 234] но на заградительные ряжи и на специально забитые для этого сваи. Помосты соединялись со строительным двором на временной батарее мостом на сваях, защищенных ледорезами. В течение зимы и весны 1859 г., кроме шпунтового ограждения, забили все сваи под эскарпную стену.

Как показали исследования, верхний слой грунта на дне толщиной от 2 до 3 м состоял из мягкой, а затем следовали слои плотной глины. Сваи забивались на 3 м с лишним, чтобы они на 60 см входили в твердый грунт. В качестве свай использовались сосновые бревна длиной 8 м и толщиной 28 см. Расстояние между осями свай равнялось 90 см, при этом каждая свая несла нагрузку около 500 пудов (8 т).

Отказ свай при нескольких ударах «бабы» весом 62,5 пуда (1 т) с высоты 6 м принимался равным 4,5 см. При этом имелось в виду, что заделка концов свай на 240 см в бетон намного увеличит их несущую способность.

Забивку свай производили главным образом механическими копрами высотой 10 м и одним паровым, приводимым в действие от локомобиля. Главный недостаток всех копров заключался в их большом весе – около 312,5 пудов (5 т), что очень затрудняло их перемещение. Шпунтовые сваи забивались через специальные направляющие рамы ручными копрами с «бабой» весом до 600 кг. На каждом таком копре работало 28 рабочих и один закоперщик, забивавшие в день по восемь свай. Для предотвращения выдергивания свай зимой лед вокруг них постоянно окалывался.

Одновременно сооружался мол, ограждавший гавань батареи. Он состоял из ряжей шириной 10 м, загруженных камнем и не доходивших до ординара на 60 см. Поскольку дно под молом было ровным, он сооружался более простым способом. Ряжи возводили на льду в месте их будущего погружения, пробурив вокруг майны. По мере наращивания венцов и загрузки камнем ряжи опускались на дно вместе с ледяным основанием. Поэтому окончательная обделка откосов каменной наброски, возвышавшейся на 2,5 м выше ординара, производилась через полтора года, когда стабилизировалась осадка ряжей. Мол [стр. 235] успешно выдержал сильные напоры льда в течение зимы 1861/2 г.

Заслуживает внимания устройство подводного бетонного основания под эскарпную стену шириной 7,2 м, высотой от дна 2,25 м. Значительная ширина бетонной подготовки обусловливалась устройством перемычек для осушения места возведения стены.

Раствор для бетона приготавливался в мельницах из одной части гидравлической извести и двух частей (по объему) песка. Следует особо остановиться на гидравлической извести. Она доставлялась из Волхова в обожженном состоянии, что приводило к большим неудобствам. Обжиг плитняка на месте производился без контроля Инженерного ведомства, причем людьми, не имевшими ни научных, ни практических знаний, о чем свидетельствует следующая цитата: «…Главной целью этих обжигал есть доставить своим хозяевам как можно большее количество извести. Не имея возможности исполнить это усовершенствованием обжига, они достигают своей цели тем, что не делают надлежащей сортировки обожженных камней при выгрузке их из печей, а отправляют с места заготовки к месту работ почти все, что вынимается из печей. Вследствие этого получается на работы известь, неодинаковых достоинств; отсюда рождается недоверие к поставляемому на работу материалу и производителю работ открывается необходимость строго испытывать качество каждой партии доставленной извести…» 13

К тому же перевозка извести на судах длилась более месяца, что приводило к ее частичному гашению и потере активности. Самая свежая известь при тщательном перемешивании теста твердела под водой в течение 5 суток, а несвежая – 16 суток. Испытания извести сдерживали ход работ. Обжиг волховского плитняка на строительстве основания Николаевской батареи удорожал известь примерно на 20%, что, однако, окупалось повышением качества и ускорением работ.

Бетон приготавливали около мест его погружения в воду в деревянных ящиках путем смешивания в одинаковом объемном отношении гидравлического раствора с галькой или гранитным щебнем. Под воду его опускали в железных ящиках с открывающимся дном при помощи деревянного ворота. Для уменьшения количества бетона в него добавляли немного более половины (по объему) булыжного камня. Опускание камня производилось по деревянным дощатым трубам 30-сантиметровыми слоями; он вдавливался в бетон чугунными трамбовками весом 80–90 кг, насаженными на длинные ручки.

После уплотнения перемычек глиной вода из отсеков откачивалась центробежной помпой, приводимой в действие локомобилем. Ручные помпы применялись однажды при ремонте центробежной.

На возвышающихся помостах вдоль всей эскарпной стены уложили рельсовые пути для передвижения шести 1000-пудовых кранов. Они передвигались вручную при помощи зубчатого колеса и шестерни со скоростью 3 м в минуту. Груз опускался со скоростью 12 см в минуту, а тележка с лебедкой перемещалась в поперечном направлении со скорстью [опечатка в оригинале] 1,8 м в минуту. Каждый кран обслуживали пять-шесть человек. Краны одновременно работали на пяти участках эскарпной стены.

В основание стены укладывался ряд гранитных плит, а выше велась каменная кладка с гранитной облицовкой. Гранит в наибольших, нижней и верхней гранях («постелях») и за ребрами («заусенках») обтесывался чистой теской, а с лицевой стороны («лица») – самой грубой. В фасадные швы прокладывались свинцовые полосы шириной 70 и толщиной 2,5 мм. Снаружи свинец плотно расклепывали в швах, чтобы предо- [стр. 236] хранить раствор от вымывания. Для лучшего скрепления гранита с бутовой кладкой ряды укладывали поочередно боковыми гранями («ложками») и торцами («тычками») на железных пиронах, а сверху соединяли скобами и заливали свинцом.

Летом 1860 г. закончили возведение почти трехсотметровой эскарпной стены, а в 1861 г. завершили в полном объеме подвозку земли, выложили булыжные отмостки и устроили каменные наброски.

Опытное покрытие для защиты верха стены от проникновения влаги выполняли из железа и различных цементных растворов.

Всю площадь земляных откосов засеяли травой.

Описываемая стройка была необычной как по характеру, так и по масштабам. Здесь за десять летних месяцев 1859–1860 гг. было уложено около 6 тысяч м 3 гранитной и бутовой кладки и около 5 тысяч м 3 подводного бетона. Стоимость всей батареи составила 801 537 рублей, в том числе эскарпной стены – 275 021 рубль.

Тщательно продуманная предварительная подготовка и максимальная (по тому времени) механизация обусловили успешное и своевременное выполнение всех работ на очень высоком качественном уровне.

Уже более 120 лет стоит нерушимо эта стена, выдержав все невзгоды и испытания! [Стр. 237]

КРОНШТАДТСКАЯ ИНЖЕНЕРНАЯ КОМАНДА.
ПРИВЕДЕНИЕ КРЕПОСТИ В «ПРОЧНОЕ»
ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ.
Э. И. ТОТЛЕБЕН


Подробное описание строительства Константиновской батареи оставил для истории капитан Генрих Войницкий, состоявший в ту пору при Кронштадтской инженерной команде. Дадим же возможность детальнее ознакомиться с деятельностью этой команды и ее личным составом. В этом отношении весьма интересен сохранившийся в архиве рапорт о ее состоянии на 9 ноября 1858 г. Возглавлял команду строитель Кронштадтской крепости инженер-генерал-майор Дзичканец, занимавший одновременно должность командира С.-Петербургского инженерного округа, в непосредственном подчинении которого находились Нарвская инженерная команда, а также дистанционные офицеры на всех важнейших строительных объектах.

В Кронштадтской команде числились 6 штаб-офицеров (в том числе 2 коллежских асессора), 25 обер-офицеров (в том числе 2 губернских секретаря и 1 коллежский регистратор), 12 унтер-офицеров и 47 нестроевых (унтер-офицеры, солдаты-чертежники, писаря и т. д.). Командиром команды был инженер-полковник Яков Ляпунов. Инженер-подполковник Дмитрий Симаков заведовал Пютерлакской каменоломней, поставлявшей гранит на все строительные площадки.

Любопытна имеющаяся в архивном деле Д. Симакова характеристика, лаконичное содержание которой отвечает духу той эпохи:

«…Характер – кроткий.
Особые наклонности – усердие.
Умственные достоинства – обыкновенныя.
Военные достоинства – не обнаружены.
По строевой части – не был употребляем.
По хозяйственной части – хорошие.
По домашнему хозяйству – хорошие.
В отношении подчиненности к начальству – почтителен.
В обращении с офицерами – вежлив.
В обращении с нижними чинами – справедлив.
Усердие к службе – хорошее.
Особенные отличительные качества – не обнаружены». 14

При команде имелась своя чертежная, занимавшаяся копированием проектов, а также оформлявшая материалы изысканий и другие вспомогательные чертежи.

Инженерная команда выполняла следующие функции: проведение инженерных изысканий, организация торгов на строительные работы, оформление контрактов, приемка и оплата законченных работ, контроль за их качеством. Ею составлялись также сметы и отчеты по строительству и ремонту сооружений.

В ведении команды по состоянию на 9 ноября 1858 г. находились не только материалы и инструмент на сумму свыше 123 тысяч рублей, но и 176 механических копров и 6 казенных лошадей.

Инженерное обслуживание крепостных сооружений проводилось силами команды и находившейся в ее подчинении военно-рабочей роты № 2. Рота состояла из 17 офицеров и унтер-офицеров и 324 рядовых.

В указанном выше рапорте о состоянии инженерной команды говорится: «…Нижние чины сей роты, на основании приказа Генерал-Инспектора по [Стр. 238–239]

[стр. 240] Инженерной части от 5 генваря 1819 года № 4, обучаются мастерствам и знают оные в следующей степени:
хорошо: каменещиче (каменное дело. – Авт.) – 3, плотничное – 8, печное – 6, кузнечное – 5, столярное – 2;
посредственно: кузнечное – 6, каменещиче – 7, плотничное – 11, печное – 4, столярное – 1 и 9 человек обучаются». 15

Кронштадтская инженерная команда активно участвовала и в строительстве быстро развивающегося города-порта Кронштадта. Именно в эти годы основной грузооборот был перенесен в Кронштадтский порт, а в марте 1858 г. торжественно открыт один из лучших в Европе пароходных и судоремонтных заводов.

Тем временем продолжалась подготовка к перестройке и других временных морских батарей. В переписке между строителем Кронштадтской крепости и командиром Инженерной команды имеются такие документы: «Предлагаю всемерно поспешать представлением копий плана промерам, сделанным на морской батарее № 5 и 8, для составления проекта на постройку постоянных там батарей… Дзичканец» и «…один машинный копер, обсадныя трубы и все бурильныя инструменты на батарею № 5 доставлены… для исследования грунта… назначен прапорщик Мейер». 16

В 1859 г. директором Инженерного департамента стал инженер-генерал Э. И. Тотлебен. Под его руководством был разработан план приведения Кронштадтской крепости в «прочное» (надежное. – Авт.) оборонительное состояние в течение 1859–1861 гг. На эти цели 9 июня 1859 г. было «высочайше отпущено» 2,5 миллиона рублей. Значительная часть этой суммы пошла на возведение Константиновской батареи. На завершение форта «Павел I» было предусмотрено 457,5 тысяч рублей; однако преданный делу и честный подрядчик Платон Байков истратил только 309 тысяч рублей; причем все полы в казематах были сделаны из бетона. Николаевская батарея на Кроншлоте, из-за дополнительных работ и изменений, была полностью закончена лишь в 1863 г. Теперь это была одноярусная казематированная батарея с расширенными флангами и ярусом открытой обороны, расположенной на грунтовой обсыпке (засыпке), защищающей своды.

Завершались работы и на косных батареях. Для лучшего сообщения на косе проложили дороги, вымощенные булыжным камнем; их основания уплотняли прицепным металлическим катком, изготовленным на Кронштадтском пароходном заводе. На батареях построили девять кирпичных пороховых погребов, которые внутри для предотвращения сырости оштукатурили цементным раствором, а на их стенах установили железные желоба и водосточные трубы.

Как уже отмечалось, косные батареи в мирное время не охранялись. И после возведения там пороховых погребов управление крепостной артиллерии отказалось принять их по этой причине в свое ведение. В результате длительной переписки было решено оставить погреба в распоряжении Кронштадтской инженерной команды.

Почти все временные морские батареи располагались за ранее возведенными свайными преградами. Корабли противника могли попытаться преодолеть свайное поле и, захватив батареи, атаковать непосредственно город Кронштадт. Поэтому решено соорудить в 2–2,5 км от линии морских батарей на Северном фарватере (в основном вдоль южной границы свайного поля) надежную ряжевую преграду от западной стороны о. Котлин и до северного берега залива у Сестрорецка, протяженностью свыше 14 км.

[Стр. 241] Строительство преграды велось в течение двух зим: 1859/60 и 1860/61 гг. Упоминавшийся выше подрядчик, ставший уже коммерции советником, Сергей Кудрявцев в совершенстве освоил это дело, и за полтора года под его руководством было выполнено работ более чем на 459 тысяч рублей. Все работы велись по ранее отработанной схеме, кроме отсыпки летом с кораблей камня для образования откосов у основания ряжей, чтобы предотвратить опрокидывание и сдвигание ряжей, а также создать максимальные затруднения при попытке их разборки неприятелем.

Осенью 1861 г. Э. И. Тотлебен приказал строителю крепости приступить к возведению ряжевой преграды длиной 6,5 км для защиты левого фланга форта «Павел I» и южных временных морских батарей. Она начиналась в 2 км западнее форта «Павел I», у южной границы судоходного фарватера и подходила к берегу в 6 км западнее Ключинской пристани. У этой, как и у других преград, пространство между берегом и ряжами преграждалось подводной каменной отсыпкой. На строительство южной преграды 5 октября 1861 г. был заключен контракт с упомянутым П. Байковым, ставшим к тому времени почетным гражданином, на сумму 114800 рублей, и уже в течение зимы 1861/2 г. было установлено 4 км ряжей.

Оборонительную мощь крепости усиливали также плавучими батареями. Одновременно в ведение крепостной артиллерии передали в 1860 г. винтовую канонерскую лодку «Повеса».

В том же году приказом военного министра военно-рабочая рота № 2 в Кронштадте была переформирована в военно-рабочую роту № 9, а за счет сверхштатной численности и команды военно-рабочих в Пютерлакской каменоломне была сформирована рота № 10.

Следует отметить, что в 1860 г. произошла смена руководства. Строителем Кронштадтской крепости был назначен инженер-полковник К. Я. Зверев. Инженер-генерал-майор И. Г. Дзичканец был переведен в Технический комитет Главного инженерного управления, своего рода «мозговой центр», решавший наиболее важные технические вопросы. Там он служил (позже ему было присвоено звание инженер-генерал-лейтенанта) вплоть до кончины.

В описываемый период изменялось артиллерийское вооружение армий всех государств. Извечное соревнование «меча и щита» вело также к дальнейшему развитию крепостей. Еще при осаде Севастополя англичане использовали несколько нарезных орудий, которые, однако, скоро вышли из строя, а потому на ходе осады их влияние не сказалось. Но увеличение дальности стрельбы и возрастание разрушительной силы снарядов были достигнуты уже во многих государствах.

Впервые большое количество нарезных орудий было введено в бой при осаде итальянской крепости Гаэты в 1860–1861 гг. В 1861–1865 гг. они применялись в гражданской войне между Севером и Югом в США, а в дальнейшем – во всех войнах.

В России стволы первых двух 12-фунтовых пушек были нарезаны в 1861 г. на Кронштадтском пароходном заводе. С тех пор эта работа здесь велась непрерывно. Поскольку нарезались стволы старых орудий, их предварительно испытывали 25 выстрелами, и если они выдерживали такое испытание, их нарезали и устанавливали вновь на фортах.

Военные инженеры срочно пересматривали схемы расположения укреплений в крепостях и детали конструкций оборонительных сооружений. В результате они пришли к заключению, что расстояние фортов от ядра крепости в 2–3 км необходимо увеличить вдвое, а между фортами – до 3 км; конструк- [стр. 242] ции сооружении надо усилить путем увеличения толщины стен и сводов, а также засыпкой их грунтом и ограждения защитными валами.

В 1862 г. было образовано Главное инженерное управление. В том же году Э. И. Тотлебен составил записку о русских крепостях и приведении фортификационных и артиллерийских систем в соответствие с развитием военно-инженерного дела. В этой записке, адресованной военному министру, на основании глубокого личного изучения отечественных и иностранных крепостей, учитывая значительную эффективность нарезной артиллерии, делались весьма целесообразные выводы и вносились практические предложения по их реконструкции и усилению боевой мощи. Тотлебен отмечал, что русские крепости намного лучше зарубежных. Так, в них имеется больше казематированных помещений; в ядре большинства из них нет крупных городов. К их недостаткам он относил слабую защиту покрытий казематов, а также открытое расположение оборонительных сооружений.

Однако для осуществления упомянутых предложений нужны были значительные средства, которые правительство изыскать не сумело (с 1862 по 1870 г. на достройку и ремонт всех русских крепостей было отпущено всего 25 миллионов рублей); поэтому крепости почти не реконструировались.

С 1863 г. Тотлебен становится товарищем (заместителем. – Авт.) генерал-инспектора по инженерной части, в связи с чем его роль и влияние на ход фортификационного строительства, в частности в Кронштадтской крепости, стали теперь решающими.

Интересен жизненный путь этого замечательного русского инженера и фортификатора. Родился Эдуард Иванович в 1818 г. Окончил Николаевское (Главное) инженерное училище. Будучи молодым саперным офицером, в 1848 г. отличился на Кавказе. После смерти инженер-генерала К. А. Шильдера, во время Крымской войны руководил осадными работами в Силистрии (ныне Силистра, Болгария. – Авт.). В 1854 г. его перевели в Севастополь, где вице-адмирал В. А. Корнилов поручил Тотлебену руководить всеми инженерными работами. Характеризуя его деятельность, Корнилов записал 4 сентября в своем письме-журнале: «…в неделю сделано больше, чем прежде делали в год…»

Сухопутная оборона Севастополя протяженностью 7,5 км состояла из опорных пунктов-бастионов, соединенных слабыми куртинами. На этих куртинах Тотлебен развернул главные артиллерийские позиции. Именно здесь родилась идея, ставшая впоследствии основной в обороне крепостей: вынос крепостной артиллерии из фортов на промежутки. Созданные в то время инженер-полковником Э. И. Тотлебеном в Севастополе небольшие по размерам, спешно возведенные укрепления стали силой, сдерживавшей врага почти год.

В сентябре 1855 г. Тотлебен прибыл в г. Николаев для организации обороны, так как после падения Севастополя можно было ожидать, что враг попытается захватить и этот город. Уже к началу ноября под его руководством были вооружены все батареи и установлены подводные мины на Южном Буге, а вокруг города создана линия люнетов и батарей с блиндажами, вмещавшими 15 тысяч человек. После этого, как мы уже знаем, Тотлебен возглавил оборонительные работы в Кронштадтской крепости.

В славной плеяде деятелей военно-инженерного искусства Э. И. Тотлебен по праву занимает ведущее место. Его практические дела легли в основу русской фортификационной школы, признанной во всем мире. Главные ее положения следующие: [Стр. 243]
«1. Упорное сопротивление укрепленной позиции зависит от удержания главных ее пунктов.
2. Все внимание должно быть обращено на доставление фортам сильнейшей самостоятельной обороны.
3. Несомненно выгоднее поставить орудия большого калибра не на фортах, а на промежутках, по обе стороны фортов, под покровительством последних. Неприятель, развлеченный (отвлеченный. – Авт.) действием промежуточных батарей, будет с меньшей вероятностью действовать по фортам и не иметь возможности сосредоточить на них свои выстрелы». 18

О том, насколько был велик авторитет Э. И. Тотлебена и возглавлявшейся им русской фортификационной школы, свидетельствует такой факт: германское военно-инженерное ведомство, разработавшее в 1875 г. инструкцию по установке между фортами промежуточных батарей из тяжелых орудий для борьбы с артиллерией противника, направило ее на рассмотрение Тотлебену. Он одобрил ее, но указал на необходимость заблаговременно, еще в мирное время, устройства гласисов между фортами. После этого немцы инструкцию утвердили и построили в соответствии с ней форты на западных и восточных границах.

Возвращаясь к положению в Кронштадтской крепости, следует отметить, что работы по ее усилению велись целенаправленно и планомерно. Для более полного представления о характере этих работ и деятельности Тотлебена в тот период приводим выдержки из отчета военного министра Александру II за 1862 г.: «…вопрос о средствах атаки и обороны, несмотря на все новейшие усовершенствования броненосных сооружений и артиллерии, находится еще и в настоящее время и за границею в переходном состоянии. При той напряженной деятельности, с которою продолжаются там изыскания по этой части, можно предугадывать в ближайшем будущем еще больших и существенных усовершенствований как в средствах атаки, так и в средствах обороны.

…Нашел возможным ограничиться самыми необходимыми работами, пока, с одной стороны, выяснится вполне значение новейших технических усовершенствований, а с другой, и финансы наши придут в такое положение, что мы будем в состоянии сделать эти затраты при более благоприятных для государственной экономики условиях…

Результатом этих соображений было сокращение инженерной сметы 1862 г. на 1 200 000 рублей серебром. В той же норме составлена ныне и смета на 1863 г. …

На будущее время предполагается срок представления смет на строительные работы определить таким образом, чтобы суммы, испрашиваемые финансовыми сметами Инженерного департамента, могли быть исчисляемы не по приблизительному соображению, а по поверенным и утвержденным строительным сметам…»

Весьма распространенным явлением в России было казнокрадство. Процветало оно и в строительном деле. Тотлебен предпринимает попытки уменьшить его размеры, что находит отражение в этом отчете: «…поверить фактически действия производителя работ бывает иногда очень трудно. Посему в инженерной администрации, более, быть может, чем где-либо, важно поднять нравственный уровень служащих лиц. Успешные результаты, произведенные уже в Кронштадте, Свеаборге, Керчи и Николаеве, опыта вознаграждения производителя работ усиленными окладами…»

Далее излагаются смысл и суть реорганизации в Инженерном ведомстве:

«…составлено и Высочайше утверждено положение о Главном инже- [стр. 244] нерном управлении, в состав которого под высшим заведыванием Его Императорского Высочества Генерал-Инспектора соединяются прежний штаб и департамент; … таким образом прежнее разъединение в этой отрасли военного управления отныне устранено…» 19

В начале января 1863 г. строитель Кронштадтской крепости инженер-полковник К. Я. Зверев получил из Главного инженерного управления план работ на 1863 г., которым предусматривалось:
«… 1. Устройство морского заграждения на Южном фарватере от левой оконечности преграды, устроенной в зиму 1861/62 г., к мысу у деревни Большая Ижора на 21/2 версты и к форту «Павел I» на 588 сажень – 114933 р. 50 коп. (полная стоимость для окончательного расчета. – Авт.).
2. Усиление слабых частей морского заграждения на северной части рейда – 61 066 р. 50 коп.
3. Постройка на косе двух каменных запасных пороховых погребов на 10 тысяч пудов каждый – 65 000 р.
4. Постройка сводчатой каменной одноэтажной казармы на 500 человек между батареями «Николай» и «Александр-шанец» для помещения в военное время гарнизона и образования редюита за фронтом этих батарей – 130 000 р. …» 20

Так планировали, однако ход политических событий все изменил и заставил срочно готовить крепость к отражению возможных вражеских атак.

ПОДГОТОВКА КРЕПОСТИ К ВОЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ

Поражение России в Крымской войне, отмена крепостного права в 1861 г., осуществленная правящей верхушкой в интересах помещиков-крепостников, вызвали волнения крестьян, которые жестоко подавлялись силой оружия. Начался революционный подъем и в среде демократической интеллигенции, полагавшей, что весной 1863 г., когда истечет срок подписания так называемых уставных грамот, устанавливавших размеры крестьянских наделов и повинности за пользование ими, крестьяне поднимутся на всеобщее восстание.

На 1863 г. надеялись также руководители и участники польского национально-революционного движения. И действительно, 10 февраля 1863 г. в Польше началось восстание. Однако расчет Германии на его успех и отказ России от Царства (Королевства) Польского не оправдался, ибо повстанцы терпели поражения. 27 января 1863 г. была подписана русско-прусская конвенция, позволявшая русским войскам преследовать восставших на территории Пруссии. Неожиданно для русского правительства прусский министр-президент Бисмарк огласил содержание этой конвенции, что послужило поводом для вынесения польского вопроса на международную дипломатическую арену. Англия и Франция не замедлили воспользоваться этим обстоятельством: вместе с Австрией в апреле 1863 г. они выступили с нотами протеста против политики России в Польше. Возникла реальная угроза войны, в связи с чем русскую армию стали переводить на военное положение.

Кронштадтская крепость, являвшаяся главной преградой для вражеских эскадр на пути к столице, срочно готовилась к обороне. Уже 12 марта 1863 г., когда в штабах только начали разрабатывать планы усиления крепости, генерал-адъютант Э. И. Тотлебен направляет следующую телеграмму строителю Кронштадтской крепости инженер-полковнику К. Я. Звереву: «…Прошу не- [стр. 245] отлагательно сделать распоряжение для насыпки батарей первой, пятой, шестой и девятой, подрядите как найдете выгоднее» 21

Упомянутые временные морские батареи начали перестраивать в постоянные. Искусственные острова расширялись, помосты были сняты, и для создания оснований батарей требовалось завезти: на батарею № 1 – 4640 м3 грунта, № 5 – 25 600 м3, № 6 – 41120 м3, №9 – 16 960 м3. На батарею № 5 грунт завозился под руководством уже упоминавшегося подрядчика П. Байкова. Дела шли медленно, так как учебные стрельбы, проводившиеся крепостной артиллерией с косной батареи, на длительное время прерывали движение саней, доставлявших грунт.

13 марта 1863 г. Зверев обратился к командиру Кронштадтской крепостной артиллерии с просьбой прекратить учебные стрельбы. На следующий день Байков получил указание о всемерном ускорении работ, а также уведомлялся, что батарея № 5 на косе больше не будет вести огонь.

Батареи № 1 и 9, находившиеся вблизи южного и северного берегов Финского залива, могли быть отсыпаны до вскрытия ледового покрова только при очень напряженной работе. И тот же Байков, которого привлекла предложенная ему хорошая цена (28 350 рублей), после некоторых колебаний взял подряд на подвозку грунта и на эти батареи.

Не был решен вопрос с батареей № 6; она находилась вблизи Северного фарватера, и большое количество грунта для отсыпки острова доставляла специально организованная компания, занимавшаяся углублением кронштадтских гаваней. Эти работы могли выполняться только после вскрытия льда.

И апреля 1863 г. Александр II утвердил общие предложения Комитета по обороне Черного и Балтийского морей «О приведении Кронштадта в надлежащее оборонительное состояние». Мероприятия по инженерной, артиллерийской и морской подготовке предписывалось осуществить в течение 1863–1866 гг. На генерал-инспектора по инженерной части возлагался контроль за исполнением принятых предложений и оперативное решение всех вопросов. Согласно плану на 1863 г. на строительные работы отпускалось 2 миллиона 100 тысяч рублей.

Поскольку усилить все конструкции укреплений за столь короткий срок было невозможно, в плане на 1863 г. делается упор на создание непреодолимых для вражеских кораблей преград и установку на батареях дальнобойной артиллерии, способной поражать противника на дальних подступах. Так, мероприятиями по артиллерийской части предусматривалось в первую очередь вооружить морские батареи, открытые ярусы обороны казематированных фортов и сухопутные укрепления «Александр-шанец» и «Николай» 60-фунтовыми пушками, установив их на железные лафеты; часть казематов в фортах вооружить 3-пудовыми бомбическими и 36-фунтовыми пушками; срочно изготовить стальные ядра и призматический порох для орудий; «…для усиления прислуги при орудиях обучить действиям при артиллерии офицеров и нижних чинов Кронштадтского крепостного полка…» 22

В устье Невы возводилась резервная линия обороны, состоявшая из батарей, вооруженных 60-фунтовыми и 3-пудовыми пушками. Руководителем строительства укреплений в устье Невы был назначен вице-адмирал Иван Иванович Шанц, упоминавшийся выше как конструктор русской канонерской лодки с винтовым движителем, автор проектов и руководитель строительства подводных свайных преград в 1856 г. Этот незаурядный человек верой и правдой [стр. 246] служил России, подданным которой стал в 1820 г. В 1821 г. он был произведен в мичманы, и уже в 1822 г. ему доверили командование восьмипушечным тендером «Атис». Глубоко изучив морское дело, он совершает ряд дальних плаваний, результатом которых явилось описание и составление карт малоизвестных островов в Средиземном море, открытие новых коралловых островов в Тихом океане, названных его именем.

И. И. Шанцу было поручено наблюдать за строительством на Нью-Йоркской верфи самого мощного в то время пароходофрегата «Камчатка», а впоследствии и командовать им до присвоения в 1847 г. звания контр-адмирала. С этого времени служебная деятельность И. И. Шанца была направлена на решение вопросов, связанных с кораблестроением, усовершенствованием артиллерии и строительством оборонительных сооружений. Он разработал проекты и руководил строительством пароходов «Рюрик» и «Олаф», винтовой канонерской лодки «Стерлядь» и других судов. Ему принадлежит заслуга в установке на береговых приморских батареях железных станков, изобретении чугунных юферов и ряде других усовершенствований артиллерийского вооружения.

В 1863 г. вице-адмирал И. И. Шанц назначается членом Адмиралтейского совета, а в 1866 г. ему присваивается звание адмирала. Это был весьма одаренный и разносторонне образованный человек, владевший английским, французским, немецким, шведским и испанским языками. Он находил время и для литературной деятельности, опубликовав большое количество статей в «Морском сборнике», «Кронштадтском вестнике» и других изданиях. Длительное время он был председателем комитета Кронштадтской морской библиотеки. Таков жизненный путь замечательного русского моряка.

Необходимо оговориться, что с именем И. И. Шанца абсолютно не связаны названия укреплений Кронштадтской крепости «Александр-шанец», «Николай-шанец» и «Шанц» о которых пойдет речь ниже.

Вернемся к событиям 1863 г. Мероприятия по инженерной части требовали срочно завершить работы на морских батареях и построить две новые, расположив их вблизи Северного фарватера, между батареями № 7 и 8 и № 8 и 9. Для укрытия гарнизонов на всех батареях предусматривалось соорудить блиндажи, а где это необходимо, пороховые погреба.

С целью бесперебойного подвоза боеприпасов во время боевых действий было отдано распоряжение: «…Вдоль всей косы устроить закрытое от неприятельских выстрелов сообщение…», 23 т. е. насыпать защитные валы у дорог, соединяющих главную крепость с батареями на косе о. Котлин. В створе батарей № 5 и 9 было решено отсыпать подводную каменную (сплошную) преграду. Перекрытия Западных оборонительных казарм в Главной крепости предлагалось усилить слоем грунта.

Не забыли и о минных заграждениях: предлагалось немедленно приступить к исправлению старых подводных мин, оснащению новых с более сильными зарядами и безотлагательно выписать из-за границы нужное количество листовой резины для герметизирующих прокладок в корпусах мин.

Для обеспечения надежной связи между островами, фортами и батареями к ним подводились телеграфные линии.

Военный флот к тому времени еще не был в достаточной мере обновлен, а потому ему отводилась пассивная роль в обороне Кронштадта. Комитет по обороне Балтийского и Черного морей потребовал представить соображения о диспозиции (расстановке) кораблей, в первую очередь наиболее старых, для [стр. 247] надежного перекрытия всех фарватеров и отмелей, где могли пройти канонерские лодки.

Для действенной обороны Кронштадта и Петербурга предлагалось вооружить наибольшее количество паровых судов тяжелыми орудиями и, что явилось для многих неожиданным, «…предоставить Полковнику Герну осмотреть имеющуюся подводную лодку, составить ведомость недостающим вещам, которыя приготовить на Колпинском или на частном заводе, где Полковник Герн признает это лучшим, и произвесть те изменения в конструкции лодки, какие он найдет необходимым для лучшаго приспособления к действию лодки и для возможно скораго испытания таковой, снабдив его потребными денежными средствами и обязав представить отчет в употребленных деньгах…» 24 В связи с последней выдержкой из указаний упомянутого Комитета интересно остановиться на некоторых фактах истории строительства подводных лодок в России.

Корабельный плотник Ефим Никонов в 1719 г. объявил, что он может сделать «потаенное» судно для скрытого нападения на неприятельские корабли. Петр I, проявлявший всемерную заботу о развитии русского флота, приказал обеспечить Никонова всеми необходимыми материалами, выплачивать ему жалованье по 19 копеек в день и приступить немедленно к строительству судна.

В 1724 г. на Галерном дворе в присутствии Петра I произвели спуск на воду «потаенного» судна, которое имело вид длинной деревянной бочки с медными обручами. При ее спуске было повреждено дно, а потому пришлось испытания отложить. После смерти Петра I начинание Никонова не было должным образом поддержано. Лодка плавала под водой во время первого испытания, но при втором погружении она вновь была повреждена, и дальнейшие работы прекратили.

Первым металлическим военным кораблем в России была подводная лодка, конструкцию которой разработал русский военный инженер генерал К. А. Шильдер. Ее построили в 1834 г. в Петербурге на Александровском заводе. Лодка эта, длиной 6 м, была обшита котельным железом толщиной 5 мм. Но и ее судьба оказалась неудачной.

Заметный вклад в развитие подводного флота внес талантливый изобретатель Степан Карлович Джевецкий (1843–1938 гг.). Службу на флоте он начал в 1877 г. простым матросом на вооруженном пароходе «Веста». За храбрость, проявленную во время боя «Весты» с турецким броненосцем «Фехти-Булленд», он был награжден Георгиевским крестом. Еще за год до поступления на морскую службу Джевецкий начал разрабатывать проект своей первой подводной лодки. Построенная им одноместная лодка, длиной всего 5 м, приводилась в движение педальным приводом.

Опытами Джевецкого заинтересовалось Военное ведомство, решившее использовать лодки его конструкции для обороны береговых объектов во взаимодействии с приморскими крепостями. В 1879 г. в Петербурге на Невском заводе строится новая лодка. Она успешно выдержала испытания, и на ее основе изобретатель создал третий проект, по которому в 1879–1881 гг. было построено уже 50 подводных кораблей. Одна из этих лодок экспонируется в Центральном военно-морском музее в Ленинграде. Такая лодка имела длину 6 м, экипаж ее состоял из четырех человек, которые с помощью педалей приводили ее в движение. На всех лодках осуществлялась регенерация воздуха, имелись два перископа, более совершенные, чем на лодках К. А. Шильдера, они были вооружены двумя минами каждая.

[Стр. 248] На лодках четвертого проекта (1884 г.) Джевецкий использовал новый источник электрической энергии – аккумулятор и электродвигатель мощностью 1 л. с. для движения как в надводном, так и в подводном положении. Это был значительный шаг вперед в создании кораблей подводного флота.

Часть лодок Джевецкого была передана в ведение командования Кронштадтской крепости. Но практического применения они не получили. Со временем устарело их вооружение и оборудование. Законсервированные лодки еще долго находились в Кронштадтском порту. Интересно отметить, что на сей раз для руководства обороной Кронштадта не назначался военачальник, а координация всех действий возлагалась на главного командира порта. Об этом свидетельствуют письма военного министра; в одном из них сообщается: «…Государь Император в 29 день истекшаго Апреля Высочайше повелеть соизволил, чтобы все распоряжения, относящиеся до Кронштадта, как по Морскому, так и по Военному ведомствам, делались не иначе, как через Главного Командира, ибо на нем должна лежать полная ответственность за все, что происходит во вверенном ему порте…»25

А незадолго до этого, 23 апреля, главный командир порта совместно с членами упомянутого Комитета генерал-адъютантами Н. А. Крыжановским, А. А. Баранцовым и Э. И. Тотлебеном рассмотрели на месте предложения по обороне Кронштадта на 1863 г. и к началу 1864 г. Они сочли их недостаточными и представили царю доклад, предусматривавший дополнительные мероприятия. В нем предлагалось:

для ускорения устройства подводных преград затопить максимальное количество судов;
устроить преграды перед фортами «Александр I» и «Павел I», оставив проход шириной 500 м, перекрыв его сетями, канатами и подводными минами;
изъять из всех пороховых погребов, расположенных в городе, порох и сосредоточить его во внутреннем Николаевском доке, блиндировав его, чтобы он мог выдержать обстрел орудиями самых крупных калибров;
срочно доставить из Петербурга в Кронштадт 100 морских станков, которые можно легко переделать для использования в качестве лафетов 60-фунтовых пушек;
оборону Кронштадта разбить на три участка:
правый фланг – морские батареи № 5, 6, 7, 8, 9 и батарея на Финском берегу, которую предстояло возвести для продольного обстрела подводной каменной преграды;
центр – укрепления на о. Котлин;
левый фланг – батареи на Ораниенбаумском берегу; морские № 1 и 2, форты «Павел I», «Александр I», «Петр I» и «Кроншлот»; постоянная и временная Константиновские батареи;
командовать правым и левым флангами предлагалось назначить офицеров флота, а центром – генерал-майора Карташевского; инструкции по обороне разработать главному командиру порта.

Александр II утвердил эти предложения, и 1 мая 1863 г. военный министр сообщает главному командиру порта: «…Государь Император в 29 день истекшаго Апреля Высочайше повелеть соизволил:
1. Приступить немедленно к потоплению на Северном фарватере четырех кораблей, избранных для возведения на них батарей, а также и прочих судов, назначенных для заграждения проходов по Северному фарватеру…
2. Приступить к устройству тех препятствий, которые предполагается провести между двумя заграждениями на главном фарватере и передовыми фортами… [Стр. 249] 3. Переместить запасы пороха во внутренний Николаевский док…
4. Линию обороны разделить на три отделения (участка. – Авт.)…

Затем Его Императорское Величество изволил одобрить:
1. Поставить между батареею «Князь Меншиков» и «Кроншлотом» три стопушечныя корабля для встречи неприятеля огнем, если бы он решился прорваться Малым рейдом, с тем чтобы корабли эти были затоплены, в случае надобности, впуском воды через краны (клапаны или кингстоны. – Авт.) и наружныя трубы.
2. Образовать у Военного угла вторичную преграду из больших судов, если бы передовая оказалась недостаточною.
3. Разместить мелкие суда, соответственно углублению, на внутреннюю сторону заграждения, идущего к Лисьему Носу…»26

Особенно много дел предстояло осуществить строителям крепости. Чтобы ускорить их выполнение, инженер-полковник К. Я. Зверев предложил подрядчикам С. Кудрявцеву и П. Байкову заключить соглашения на доставку к весне 1864 г. 352 000 м3 камня для создания преград, причем 216 000 м3 надо было отсыпать в течение лета 1863 г. в преграду на Северном фарватере. Доставка таких объемов камня в столь сжатые сроки ранее никогда не производилась. Кудрявцев согласился на этот подряд.

Блиндированные укрытия для личного состава и пороховые погреба на батареях сооружались войсковыми подразделениями, но лесоматериалы и грунт для них обеспечивались строителями. С этой целью 23 апреля Зверев подписал контракт на доставку земли и леса на временные морские батареи № 1, 2, 7, 8 и 9, Константиновскую батарею и на батареи «Тотлебен», «Николай» и «Александр-шанец». Всего надо было завести 10400 м3 грунта, 40 000 бревен, 47 000 пластин и досок. Казне все это обошлось почти в 118 тысяч рублей.

По контрактам с Байковым на поставку материалов и обеспечение квалифицированными рабочими для приведения Кронштадтской крепости в оборонительное состояние в 1863 г. было выплачено 590 тысяч рублей.

Интенсивность строительных работ наглядно иллюстрируется сроками выдачи денег Кронштадтской инженерной команде, отпущенных на 1863 г.:

май 500 тысяч рублей
июнь 250 » »
июль 250 » »
август 250 » »
сентябрь 250 » »
октябрь 300 » »
ноябрь 300 » »

Итого: 2100 тысяч рублей

Зачастую во многом препятствовала строителям стихия. Так, 27 апреля 1863 г. командир Кронштадтской инженерной команды доносит рапортом строителю Кронштадтской крепости: «…Сильным ветром и прибылою водою 24 Апреля произведены повреждения… На № 1 морской батарее размыта и унесена часть земли передняго фаса бруствера и разрушена часть верхних венцов охранительных ряжей; на № 2 …повреждена наружная отлогость бруствера и сорвано с охранительных ряжей несколько верхних венцов; на батарее «Константин» сорвана досчатая настилка моста… повреждена часть моллы (мола. – Авт.) из булыжного камня и местами нарушена крутость, вымощенная булыжным камнем, оторван бон и унесло… часть казенного леса; … на № 7… повреждена шпунтовая линия свай при левой оконечности; … на № 8 и 9… размыло часть земляных брустверов; на батарее «Генерал Граббе» раз- [стр. 250] мыло значительную часть… бруствера из-под досчатой обшивки его, подмыло часть шоссейной дороги от батареи «Граббе» к Цитадельской пристани; повредило… часть Цитадельской пристани; размыло угол батареи «Великий князь Николай»; подмыло два исходящих угла на батарее… «Тотлебен»; повреждена часть железно-конной дороги между батареями… «Граббе» и… «Демидов…» 27

Предстояло не только все восстановить, но и надежно защитить все конструкции от возможных повреждений в будущем.

Ход подготовки крепости к летней навигации 1863 г. подробно отразил главный командир порта генерал-адъютант Ф. М. Новосильский, в майской записке, выдержки из которой приведены ниже.

«На Северном фарватере
Будут вооружены 60-фунт. пушками и мортирами больших калибров батареи № 7, 8 и 9… К 20 Июню прорежутся и амбразуры. Пороховые погреба уже начаты и будут закончены к 20 Июню. Блиндированные помещения… не ранее 15 Июля.

Батарея № 5. Не окончена; сделано распоряжение о доставке к ней потребнаго количества земли. Если ко времени прихода неприятеля… будет окончена… будут поставлены 8 пушек… На всякий случай она должна быть минирована для взрыва.

Батарея № 6. Не окончена и вооружена быть не может ни нами, ни неприятелем. Между батареями № 7 и 8… и № 8 и 9 будут поставлены две батареи на погруженных судах, каждая на девять орудий 60-фунт…

К 25 Июню будет окончена большая часть заграждения по линии батарей, а именно:
насыпкою камня – 600 сажень
военными судами – 600 сажень
судами подрядчика с промежутками – 2000 сажень

Всего около 6 1/2 верст. Все же заграждение не превышает 7 верст.

На Финском берегу будет к 25 Июню насыпана батарея на 6 бомбовых пушек… Следует исправить пристань Лисьяго Носа… Будет построен пороховой погреб.

На Южном фарватере
Ключинская… батарея будет вооружена 6 бомбическими пушками;… будут вооружены батареи № 1 и 2; … будут построены к 25 Июню пороховые погреба, … блиндажи для гарнизонов… 15 Июля.
Форты «Павел I», «Александр I»… Ново-Константиновская будут вооружены к 25 Июню; старая Константиновская… 15 Июля и к тому же времени будут окончены и пороховые погреба…»

Далее перечисляется вооружение упомянутых укреплений. Так, на форту «Павел I» будет установлено 125, на форту «Александр I» – 102, а на двух Константиновских батареях – 41 орудие. Затем Новосильский обстоятельно рассматривает оборонительные работы на о. Котлин. На батарее «Тотлебен» предстоит прорезать амбразуры, обсыпать землей пороховые погреба, построить блиндажи для артиллеристов и пехотинцев, установить 20 орудий. Батарею «Ден» надо вооружить 17 орудиями, установив их на бруствере, а также на расположенной рядом фланкирующей батарее для поддержки морской батареи № 5. На батареях «Граббе» и «Литке» намечалось возвести земляные брустверы и прорезать в них амбразуры, исправить пороховые погреба, построить блиндажи и установить 15 орудий.

[Стр. 251] Укрепления в западной части косы о. Котлин – «Александр-шанец» и «Николай», с расположенной между ними куртиной – вооружались 37 орудиями.

Кроме артиллеристов, число которых определялось из расчета по пять человек на каждое орудие, там размещались две роты пехотного полка. Для всех солдат возводились блиндажи, а пороховые погреба обсыпались землей. Позиция, выбранная еще Петром I, сохраняла важное значение в Кронштадтской крепости.

Вооружалась и главная крепостная ограда. На ее западном фронте размещалось 77 орудий, полубастионе Купеческой гавани – 10, а на батарее «Князь Меншиков» – 24 орудия. Планировалось устроить бруствер для мортир и построить пороховой погреб на бастионе Купеческой гавани, но срок их возведения не был определен.

В записке главного командира порта нашли отражение и такие оборонительные меры: «…Шоссе вдоль косы прикрыть с обеих сторон насыпью для безопасного сообщения между батареями… Устроить блиндированный временный госпиталь примерно на 1000 человек… Для воспрепятствования неприятелю зайти… в тыл форта «Павел I»… сделать заграждение из затопленных судов…»28

Как видим, основные задачи строителями осуществлялись успешно. Не успевали лишь завозить грунт на батареи № 5 и 6. После вскрытия льда к батарее № 5 могли подходить только мелкосидящие суда, что сдерживало ход работ; а батарея № 6 целиком зависела от производительности землечерпалок, которая в те времена была невысокой.

Оборонительный артиллерийский пояс Кронштадтской крепости к лету 1863 г. состоял из 601 орудия. Хотя их стало меньше, чем в 1856 г., плотность огня возросла благодаря увеличению дальности стрельбы пушек и мортир, перекрывавших перекрестным огнем всю акваторию Финского залива. К тому же и мощь Балтийского флота несколько возросла.

После Крымской войны в России было спущено на воду девять деревянных кораблей с винтовыми движителями. На каждом из них находилось от 72 до 135 орудий. Почти все они вошли в состав Балтийского флота, так как Парижским договором (миром) России запрещалось иметь флот на Черном море.

Широкое распространение нарезной артиллерии потребовало перехода к строительству судов с броневой защитой. Однако броня плохо сочеталась с деревянным корпусом, что заставило ускорить строительство кораблей с железными корпусами. К тому же металлический корпус служил вдвое дольше деревянного, а вес его составлял треть от водоизмещения судна (а деревянного – половину); это позволяло намного увеличить вооружение кораблей.

В начале 60-х годов XIX столетия началась перестройка отечественной судостроительной промышленности. К тому времени во Франции (1859 г.) и Англии (1860 г.) уже были спущены на воду первые броненосцы. В 1862 г. броненосец «Монитор» обеспечил северянам господство на море в гражданской войне между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом в США.

Морское министерство России решило в первую очередь строить корабли, способные усилить оборону Кронштадта и побережья. С этой целью в 1861 г. была построена первая канонерская лодка «Опыт». На ней одно орудие крупного калибра расположили на носу за броневым бруствером. Одновременно в Англии была заказана первая броненосная плавучая батарея «Первенец», а на верфи Галерного острова в Петербурге заложена батарея такого же типа «Не тронь меня». Они имели водоизмещение по 3,5 тысячи т, мощность паровых ма- [стр. 252] шин до 1200 л. с., скорость хода до 8 узлов (1 узел равен 1,852 км/ч). Каждая батарея была вооружена 30 орудиями калибра 203 и 152 мм, а также 30 пушками малого калибра. Толщина броневых плит достигала 114 мм. Экипаж батареи состоял из 400 матросов и 20 офицеров. Плавучая батарея «Первенец» вошла в состав Балтийского флота в 1864 г., а «Не тронь меня» – в 1865 г. Отечественное кораблестроение стало быстро развиваться благодаря созданию новой судостроительной базы. Это позволило уже в 1863–1865 гг. построить для обороны Кронштадта и побережья десять броненосных однобашенных лодок (мониторов), вооруженных двумя 229-мм орудиями каждая.

Весьма преуспевший на строительстве морских укреплений в Кронштадте подрядчик С. Кудрявцев в 1863 г. заключил контракт на постройку двух броненосных лодок стоимостью по 938 тысяч рублей каждая. В том же году на Галерном острове другой подрядчик – Митчелл – заложил двухбашенную броненосную лодку «Смерч».

В 1864 г. специально созданный комитет определил, что для надежной защиты Кронштадта и побережья Балтийского моря необходимо в течение шести лет построить не менее сорока плавучих батарей и канонерских лодок. Кроме того, комитет утвердил программу строительства флота, способного вести наступательные действия на удаленных морских театрах.

Вернемся к делам в Кронштадтской крепости, где подготовка к отражению вражеских эскадр с каждым днем велась все интенсивнее. Так, командир Кронштадтской крепостной артиллерии 17 мая 1863 г. обратился к строителю крепости со следующей просьбой: «…По высочайше утвержденному 2 сего Мая расписанию № 27… на усиление Кронштадтской крепостной артиллерии назначено 2381 человек, которые начали уже прибывать… Прошу сообразить, насколько возможно размещение нижних чинов… в бараках на косе…»29 Через четыре дня он получил разрешение на размещение в четырех блиндированных бараках на косе до 1200 чел., в бараке на батарее «Литке» – 500 и во Второй западной казарме – 300 чел.

Все работы велись по намеченному плану. Не торопились только с постановкой мин, так как известий о подготовке к выходу кораблей из английских портов не поступало. Политики в Англии взвешивали плюсы и минусы возможной войны с Россией, а так как «чужих рук» для этого не находилось, с решением они не спешили.

Царскому правительству не удалось полностью подавить восстание в Польше. Восстанием были также охвачены Литва, Правобережная Украина и часть Белоруссии, на территории которой был образован подпольный революционный «Червоны жонд» («Красное правительство». – Авт.) во главе с Кастусем Калиновским. Видимо, это не импонировало Англии, ибо она направила в июне еще один протест. Как и первый, он был отклонен русской дипломатией.

Неясность и непредсказуемость развития дальнейших событий заставляли готовиться к войне. В Нью-Йорк и Сан-Франциско были направлены русские крупные эскадры, чтобы в случае возникновения войны вести военные действия в Атлантическом и Тихом океанах против английских и французских судов. Россия сблизилась с северянами, поддерживая их в гражданской войне против рабовладельческого Юга, поддерживаемого Англией и Францией, грозившими интервенцией США. Английская «демократия» в данном случае показала свое истинное лицо. Это еще больше обострило отношения между Англией и Россией. Начала военных действий в Петербурге ожидали к лету 1864 г. [Стр. 253]

ВОЗВЕДЕНИЕ БРОНЕВЫХ БРУСТВЕРОВ

Утвержденными мероприятиями Комитета по обороне Балтийского и Черного морей на четырехлетний период намечалось до открытия навигации 1867 г. изготовить 900 стальных нарезных орудий большого калибра. Они заказывались на заводах Круппа в Германии; одновременно предписывалось как можно быстрее освоить их изготовление и на отечественных заводах.

Артиллерийское и Инженерное ведомства должны были разработать проекты и испытать береговые батареи во вращающихся башнях и за броневыми брустверами. Строительство и испытание броневых башен возлагалось на Морское ведомство, на что ушло несколько лет. Но возведение металлических брустверов решили не откладывать и, используя результаты произведенных за рубежом опытов, срочно приступили к строительству и оборудованию первой в мире артиллерийской позиции, прикрытой броневым бруствером. Ее начали возводить на Ново-Константиновской батарее.

В октябре 1863 г. строитель Кронштадтской крепости инженер-полковник К. Я. Зверев получил следующее указание из Главного инженерного управления (ГИУ): «…Его Императорское Высочество Генерал-Инспектор, имея в виду, что окончание устройства железного бруствера на Константиновской батарее к весне будущего года требует весьма успешного производства работ без малейшего промедления, без чего сделанные уже расходы для приобретения плит в случае войны были бы напрасны и оборона Южного фарватера осталась бы в таком же положении, как ныне, при коем нельзя ожидать успешного исхода в борьбе с многочисленною артиллериею большого калибра противников, и что, с другой стороны, дорогостоящие орудия, заказанные у Круппа, только тогда могут принести существенную пользу для обороны, когда орудия эти вполне будут обеспечены надежным прикрытием железных брустверов, изволил повелеть: поручить Вашему Превосходительству немедленно приступить к устройству фундаментов под железные бруствера…»30

Интересно отметить, что броня для брустверов была заказана в Англии, Франции и Германии, т. е. в странах, являвшихся наиболее вероятными противниками России. Но, несмотря на это, меркантильная выгода возобладала – сталелитейные компании этих стран заключили выгодные контракты на сотни тысяч рублей, укрепляя тем самым военную мощь государства, с которым собирались воевать.

Было решено строить брустверы трех типов. Вначале разработали проект гранитного бруствера, облицованного броневыми плитами, для укрытия пяти пушек. Автор проекта – инженер-подполковник Шведе из Главного инженерного управления – в сентябре 1863 г. выехал в Пютерлакскую каменоломню для отбора 114 амбразурных камней. Их стоимость вместе с расходами на доставку составила 28,5 тысячи рублей. Применялась броня толщиной 188 мм, а в местах, где она не примыкала к граниту, – 250 мм. Бруствер с фундаментами стоил больше 200 тысяч рублей (по 40 тысяч рублей для укрытия одного орудия).

При сооружении брустверов около 5 тысяч м3 каменной и бутовой кладки предстояло выполнить за зимний период. Ранее такую кладку вели только летом. Строители нашли весьма простой и целесообразный выход из положения, возведя над местом работ добротные деревянные сараи-тепляки, установив внутри железные печи; в них за зиму не только завершили каменные работы, [стр. 254] но и произвели частично некоторые операции по металлическим конструкциям. Лучшей характеристикой этих построек служит письмо инженер-генерала Э. И. Тотлебена строителю крепости: «…Генерал-Инспектор по инженерной части в бытность свою 3 Марта в Кронштадте изволил предназначить: временные балаганы, имеющиеся для работ на Константиновской батарее, по миновании в них надобности передать Кронштадтской крепостной артиллерии для устройства манежа, в котором будет производиться образование нижних чинов артиллерии…»31

Второй бруствер на 15 орудий соорудили из броневых плит (щитов) толщиной 238 мм, установленных на фундаментах и треугольных металлических упорах. Броневые щиты обрабатывались на заводе Ф. Берда в Петербурге, там же изготовлялись и упоры.

16 января 1864 г. из Главного инженерного управления инженер-полковнику К. Я. Звереву сообщили: «…На Константиновской батарее в Кронштадте должны быть установлены к весне текущего года железные бруствера 9 1/2 дюйма толстоты, для прикрытия 15 орудий…» Далее в письме указывалось, что броневые плиты необходимо перевезти из Петербурга на Константиновскую батарею по льду. Установку же упоров и сверление отверстий в плитах произведут на месте рабочие завода Берда. За сверление 450 отверстий предстоит заплатить 4500 рублей. Для обеспечения работ строителям предлагалось возвести над бруствером сарай-тепляк и проложить к нему от берега железнодорожный путь для развозки плит по батарее на вагонетках. Затем сообщалось: «Перевозку плит из Петербурга в Кронштадт берет на себя крестьянин Гусев: весом от 200 до 400 пудов по 15 коп. с пуда, а других вещей весом до 200 пуд по 10 коп. с пуда…»32 А 6 февраля 1864 г. Зверев получает прошение:

«Ваше Превосходительство Константин Яковлевич!
Возвращая при сем проект контракта на принятые мною работы по установке железных брустверов на Константиновской батарее и прилагая при сем для написания контракта и копии с онаго гербовую бумагу: один лист в двести рублей и четыре по семьдесят копеек, имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что я соглашаюсь на все условия, заключающиеся в проекте, за исключением срока 1 числа Мая сего года, назначенного для установки и сборки на батарее 15 упоров. На эту работу рассчитано мною четыре месяца и хотя в течение прошедшего месяца и изготавливались у меня нижние части упоров, но как до сих пор нельзя было приступить к другим частям, потому что только при окончательном испытании пробных упоров на Волковом поле (кажется, проба эта будет на днях) положительно определится, как должно таковые делать, – то осмеливаюсь обеспокоить Ваше Превосходительство почтительнейшею просьбою: назначить сроком 1 числа Июня. С глубоким уважением имею честь быть Вашего Превосходительства покорным слугою Франц Берд»

В левом верхнем углу этого прошения имеется карандашная надпись: «Согласен на назначение сроком 1 числа Июня. Зверев».33

В соответствии с контрактом удлинили тепляк и установили локомобиль для обеспечения работ по сверлению отверстий.

В дальнейшем Берд взялся также за облицовку броней гранитного бруствера на пять орудий и строительство нового на три орудия по системе Ланкастера.

20 июля 1864 г. строитель крепости получил следующее сообщение из ГИУ: «…Брусья 12-дюймовой толстоты по [стр. 255] системе Ланкастера для трех орудий Константиновской батареи, заказанные на заводе Милваль близ Лондона, будут готовы, как видно из депеши Ланкастера, в половине Августа или к концу Августа нынешнего года…»34

Строительство броневых брустверов затянулось против первоначально намеченных сроков, так как оно велось параллельно с опытными стрельбами, проектированием и поставкой брони.

8 августа 1864 г. Берд вновь обращается к Звереву: «…Убедившись на опыте, что производство работ по устройству упоров и облицовке гранитных брустверов для Константиновской батареи гораздо затруднительнее, нежели казалось первоначально, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшею просьбою: включить в дополнительный контракт по устройству упоров, что одна половина обеих батарей будет окончена и установлена к закрытию навигации сего года, другая в Январе месяце будущего года… и в контракт по облицовке гранитного бруствера на 5 орудий: что облицовка будет окончена в Январе месяце, если только доставка брони из Англии не замедлится…»35

Сооружение броневых брустверов трех систем для 23 орудий обошлось свыше 700 тысяч рублей, из них около 500 тысяч рублей израсходовано на металлические конструкции. Наиболее дешевым (для укрытия одного орудия) – 27 тысяч рублей – оказался бруствер для 15 пушек, а самым дорогим – 45 тысяч рублей – по системе Ланкастера. Между брустверами возвели сводчатые траверсы из камня, обсыпанные грунтом. В них были оборудованы помещения для укрытия орудийной прислуги и боеприпасов.

ЭКСТРЕННЫЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

Исходя из все обостряющейся ситуации в отношениях с Англией и Францией, Александр II в октябре 1863 г. утвердил перечень неотложных оборонительных работ по Кронштадтской крепости. В Англии очень интересовались ходом укрепления Кронштадта. Так, в Морское министерство поступило следующее донесение: «…Из-за границы сообщают, что английское правительство предлагало жившему долгое время в Кронштадте англичанину г. Симпсону 10000 фунтов стерлингов за подробный план Кронштадтских укреплений, но… так как Симпсон отказался, то то же предложение сделано какому-то родственнику его…» 36 Начиная с сентября 1863 г. строители представляли донесения (записки) об инженерных работах через каждые 15 суток, что позволяет проследить за ходом событий того времени. Приводим полностью первый такой документ:

«Записка
об успехах работ по 1-ое Сентября по приведению Кронштадтских укреплений в оборонительное состояние

На северной части рейда
Морская батарея № 5. Продолжаются работы по перестройке временной батареи в постоянную и производится насыпка земли в бруствер и вокруг казармы на левом фасе батареи.
Морская батарея № 6. Производится насыпка земли в остров батареи, обделка камней эскарпа, набивка шпунтовых свай для ограждения добавочной площади и приступлено к набивке фундаментных свай под казармы.
Морские батареи № 7, 8 и 9. Все работы по установке орудий, помещению зарядов, снарядов и гарнизона окончены; доставляется на батареи земля для окончательной засыпки блиндированных бараков.

[Стр. 256] Морское заграждение из накидного камня окончено на протяжении 1083 сажень и производится наброска камня в преграду по направлению к батарее № 8 на протяжении 258 сажень. Военными судами заграждено протяжение в 491 сажень, а коммерческие суда затоплены на протяжении 300 погонных сажень.

На южной части рейда
Морские батареи № 1 и 2. Все потребное для вооружения окончено и постройка блиндированных бараков приводится к окончанию, за исключением насыпки земли.
По фортам «Александр I», «Павел I», «Петр I» и батарее «Князь Меншиков. Все работы по вооружению закончены.
По форту «Кроншлот» и Николаевской батарее. Вооружение Николаевской батареи и постройка открытых земляных батарей на форте «Кроншлот» окончены. Устроенный блиндаж над 6 орудиями на северной куртине покрыт крышею и заготавливается земля для насыпки на этот блиндаж и на пороховой погреб в восточном бастионе. Устройство безопасного от бомб помещения для кухни и кузницы продолжается. Возведены два траверса между флангами Николаевской батареи и открытыми земляными батареями.
Константиновская батарея. Работы по вооружению батареи, помещению боевых принадлежностей и гарнизона окончены, за исключением полной насыпки земли на блиндированный барак, что продолжается.
Батарея № 4 (временная Константиновская). Устройство бруствера и вооружение батареи орудиями окончено. Устройство порохового погреба, блиндированного барака и помоста батареи до обсыпки землею также окончено.

По укреплениям на косе. Наружная отлогость земляного вала, образующего закрытое сообщение вдоль южного берега косы, одета камнем во всю высоту. Со внутренней стороны того же вала выделан банкет, а внутренняя крутость вовсе обделана оплакировкую (спланирована. – Авт.). Приводится к окончанию насыпка такого же вала от люнета Политковского по направлению к городу. На батареях «Николай», «Александр-шанец», «Михаил», «Демидов», «Тотлебен», «Литке», «Граббе»… установка орудий окончена; к каменным пороховым погребам и к блиндированным баракам подвезена земля на засыпку их.
Постройка блиндированных помещений в горже батареи «Литер В» и в батарее «Тотлебен» окончена. Насыпка новой батареи между батареями «Демидов» и «Михаил» вполне окончена.
По обращению батареи «Демидов» в редут производится насыпка земли в фас редута и продолжается устройство блиндированного барака в том же укреплении.

По перестройке люнетов на косе. Утолщены бруствера на люнетах «Швебс», «Политковский» и «Ден», насыпан вновь южный фас батареи «Ден», обделано амбразурных ниш на батарее «Ден» – 13, на батарее «Политковский» – 9 и на батарее «Швебс» – 14; уширены валганги до 4 сажень. Насыпаются вновь куртины и утолщаются до 3-х сажень бруствера насыпанных прежде куртин. По постройке 4-х теплых бараков на косе позади люнетов «Литке», «Швебс», «Политковский» и «Ден» возведены бревенчатые стены на кирпичных столбах… уложены прогоны и переводы. Установлены стропила и покрыты крыши досками, производится устройство полов, окон и дверей.

По главной крепости. Насыпка земли на своды Второй западной казармы окончена…»
Подписал приведенный документ флигель-адъютант инженер-полковник [стр. 257] К. Я. Зверев и направил генерал-адъютантам Н. А. Крыжановскому и Э. И. Тотдебену 1 сентября за № 245 и 246.37

Как видно из приведенного документа, большое внимание уделяется укреплениям на косе о. Котлин, созданию там промежуточных батарей и усилению их конструкций соответственно возросшей разрушительной силе артиллерии.

В донесении от 15 сентября сообщается, что окончена насыпка земли на Первую западную казарму и вооружение всего западного фронта.

В архиве сохранилось также напоминание начальника штаба заведующего Военно-сухопутной частью в Кронштадте за № 1356 от 2 октября 1863 г.: «Строителю Кронштадтской крепости. Покорнейше прошу Ваше Превосходительство немедленно доставить полумесячный отчет о инженерных работах, так как срок представления его к Военному Губернатору назначен к 1 числу и в настоящее время уже прошел…»38 Весьма жесткий контроль заставлял работать напряженнее и четче.

Необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство: Кронштадтской крепостью с 1724 по 1809 г. официально управляли главные командиры Кронштадтского порта, а с 1809 г. – кронштадтские военные губернаторы, являвшиеся одновременно и главными командирами порта. Но обращались к ним по-разному: Александр II, напри- [стр. 258] мер, называл их главными командирами порта, а часть воинских начальников – военными губернаторами. В Центральном военно-морском архиве имеются фонды главного командира Кронштадтского порта с 1724 по 1917 г. и военного генерал-губернатора с 1854 по 1856 г. Поэтому в нашем исследовании приводятся документы с различными наименованиями начальника Кронштадтской крепости.

Но вернемся к донесениям. Они динамично показывают ход оборонительных работ. Приведем некоторые выдержки из них:
«…по 1 Октября
Батарея № 6. Окончена насыпка земли в остров батареи, обделка камнем эскарпа, навалка земли для образования добавочной площадки батареи и приступлено к набивке фундаментных свай под казармы и доставка земли для бруствера батареи…
…Производится закладка кирпичом арок в северной стенке крепости…»39
«…по 15 Октября
…Приступлено к устройству деревянной крыши на средней и правой полубашнях форта «Петр I».
На форте «Павел I» продолжается устройство гавани для гребных судов…
Насыпано полотно шоссейной дороги позади люнетов и приготовляется щебень…»40
«…по 1 Ноября Морские батареи: № 5… Все каменныя работы окончены, производится разборка помостов и временных построек. Земли доставлено около двух третей всего потребного количества…
Константиновская батарея… Приступлено к… обтеске гранитного камня для стены, покрытой железною бронею…
По укреплениям по косе… Приступлено к исправлению повреждений, причиненных бурею и наводнением земляным насыпям косных батарей и вала… укреплением… со стороны моря ряжевыми срубами, наполненными камнем…»41

Через две недели в работах наступили изменения. В донесении мы читаем: «…На морских батареях производство работ прекращено по наступлению… осеннего времени. Заготавливаются материалы для исправления повреждений… от бури… с 7 на 8 Октября…

На Константиновской батарее… отрыта земля под фундамент для 9 левофланговых орудий и произведено бутовой кладки до 53 куб. сажень. Производится отрывка фундаментного рва под 3 орудия за бруствером Ланкастера с отвозкой земли на временную батарею № 4…»42

Как видим, осенние штормы сильно мешали строителям, да и разрушений причиняли немало. Но в это время полным ходом разворачивались работы на главном объекте – броневых брустверах Константиновской батареи. Это видно и из последующих записок:
«…по 1 Декабря
На Константиновской батарее… на левом фланге… забучен фундамент плитою… под 8 орудий. На правой оконечности средняго фаса позади гранитной эскарповой стены батареи отрыта земля, составляющая бруствер Впереди эскарповой стены произведена частичная наброска откоса из булыжного камня… выведен фундамент под… гранитную стену… Обтесан верх гранитного эскарпа батареи, доставлено из Пютерлакса 8 грузов гранитного камня, который выгружен на особо устроенный помост… обтесывается по шаблонам. Приступлено к устройству крытых теплых помещений… Устроены временные склады… и теплые помещения для рабочих» 43

Начальник штаба заведующего Военно-сухопутной частью 17 декабря [стр. 259] 1863 г. напоминает строителю крепости, что им до сих пор не получена очередная записка на 15 декабря и что это нарушило сроки отправления донесения военному министру.

После утверждения Александром II (в октябре) перечня неотложных работ по Кронштадтской крепости доклады об их выполнении стали представляться и в Военное министерство. В запоздавшей записке «по 15 Декабря» говорится, что «…на морских батареях производство работ прекратилось до установления надежного льда… Производится заготовка… потребностей для устройства в течение зимы удлинения левого фланга Константиновской батареи и соединения между ней и временною батареею № 4, а также ряжевой преграды поперечь Южного фарватера…»44

Согласно упомянутому перечню Константиновская батарея удлинялась на 80 м и сливалась с временной № 4 (на месте соединительного моста), превращаясь в мощную, длиной свыше 500 м, основную батарею на Южном фарватере. Первоначально она сооружалась по временному варианту: возводились ряжевые эскарпные и контрэскарпные ограждения, а на помостах создавались валганги и устанавливались орудия. Приведение ее в боевую готовность предусматривалось до начала навигации 1854 г.

В дальнейшем помосты заменялись грунтовыми основаниями с установкой на них орудий крупного калибра, которые из-за своих габаритов не могли быть размещены в казематах каменных фортов. К тому же перекрытия последних не могли выдержать разрывов тяжелых снарядов. В данном случае Э. И. Тотлебен очень дальновидно решал вопросы дальнейшей реконструкции Кронштадтской крепости.

В донесении строителя Кронштадтской крепости о состоянии работ на 1 февраля 1864 г. сообщается об окончании забивки шпунтовых линий для расширения искусственного острова морской батареи № 5. На морской батарее № 10 сделан помост для строительства временных сооружений и рубятся ряжи контрэскарпного ограждения. На морской батарее № 11 забито 5600 свай и выполняются эскарпные и контрэскарпные ограждения. Интенсивно отсыпается камень в подводную преграду перед морскими батареями № 7, 8 и 9.

Так обстояли дела на Северном фарватере, а на Южном основные усилия строителей были сосредоточены на Константиновской батарее. На ее левом фланге в тепляке приступили к укладке гранитного камня в фундамент бруствера для девяти орудий. Правый фланг Константиновской батареи был соединен с временной помостом, уложенным на сваи. Вокруг места соединения возводили эскарп и контрэскарп из ряжей, заполненных камнем. Западнее Константиновской батареи сооружалась подводная ряжевая преграда. К 1 февраля был закончен ее участок длиной 600 м и рубились ряжи на протяжении 400 м. Подводная преграда доходила до Южного фарватера, а по другую сторону, перед фортом «Павел I», были срублены и загружены камнем 360 м подводной преграды; на протяжении 240 м производилась рубка ряжей.

В этом и последующем донесении мы читаем о восстановлении конструкций морских батарей, разрушенных осенним наводнением 1863 г., а также об отсыпке камня и грунта на помосты морских батарей № 10 и 11 для установки орудий к открытию навигации 1864 г. Приведем еще несколько выдержек из донесений:

«…по 1 Марта
…По постройке вновь постоянной морской батареи № 10 вся контрэскарповая ряжевая ограда опущена на дно и загружена камнем. Эскарповые ряжи [стр. 260] на всем протяжении батареи выводятся плотною рубкою стен и загружаются землею… Места, назначаемыя под казематированные постройки, ограждаются шпунтовыми стенками. Для временного вооружения батарей забиты в пространстве между эскарповыми и контрэскарповыми ряжами все сваи и над ними сделан досчатый помост, на который навезена земля бруствера и складывается камень в наружную крутость онаго…» Далее перечисляются аналогичные работы, выполненные на морской батарее № 11, а также сообщается, что «…По устройству морской преграды… наброска камня окончена по всей длине…

На Константиновской батарее на левом фланге… для 9 орудий окончена укладка гранитного камня… Сделана часть бутовой кладки под… 6 и под бруствер на 3 орудия; … для 5 орудий… производится укладка основного ряда гранитных камней.

…По устройству морской преграды поперечь Южного рейда насыпана каменная подводная молла (преграда по мелководью от берега до первого ряжа. – Авт.) на полном протяжении… от берега косы…»45

И, наконец, в последней записке от 15 июня читаем о состоянии укреплений и морских батарей:

«…№ 5. Окончательно отделывались казематированные траверзы…
№ 6. Приступлено к устройству фундаментов под казематированные траверзы и ко всем прочим работам для окончания перестройки…
По постройке вновь морской батареи № 10 производилась окончательная досыпка и плакировка бруствера… На морских батареях № 1 и 2… насыпан земляной бруствер в полную профиль… Досыпаны камнем контрэскарповые ряжи…
На Константиновской батарее… установлены… краны на рельсовых путях на участках для 9 и 6 орудий… На временной… батарее… оплакировка крутостей бруствера…
По укреплениям на косе… По исправлению люнетов «Литке», «Швебс», «Политковский» и «Ден» – насыпаны вчерне бруствера с валгангами и часть глассиса у люнетов и куртин; … производится кладка стен пороховых погребов и траверзов; … окончена… вчерне постройка одного погреба…»46

На этом заканчивается «Записка об успехах работ по приведению Кронштадтских укреплений в оборонительное состояние». В архивном деле имеется документ, из которого следует, что Военное министерство уже не считает необходимым представлять так часто донесения о ходе строительства укреплений (в ответ на запрос штаба сухопутных войск при главном командире Кронштадтского порта). Это объясняется следующими обстоятельствами. В мае 1864 г. польское восстание было полностью подавлено. Его не поддержали извне, да и расчеты па восстание русских крестьян оказались иллюзорными.

«Народ, – писал В. И. Ленин, – сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться па широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу». 47 И далее: «…Революционного класса среди угнетенных масс вовсе не было». 48

Непосредственная причина для возникновения войны с Англией и Францией пока отпала, но антагонизм все же оставался. И, как писал свидетель тех событий поэт и дипломат Ф. И. Тютчев: «Это – вечный антагонизм между тем, что, за неимением других выражений, приходится называть: Запад и Восток…»49

Поэтому планы реконструкции Кронштадтской крепости не потеряли своей актуальности. В 60-е годы прошлого века предстояло перестроить все [стр. 261] временные морские батареи в постоянные, усилить косные верки, соорудить надежные казематированные укрытия для личного состава и вооружить крепость более мощной артиллерией, чтобы обеспечить ее неприступность в случае нападения на нее неприятельского броненосного флота.

ЧЕТЫРЕХЛЕТНЯЯ ПРОГРАММА УКРЕПЛЕНИЯ КРЕПОСТИ. «ДЕДУШКА РУССКОЙ ФОРТИФИКАЦИИ» А. 3. ТЕЛЯКОВСКИЙ. ПЕРЕСТРОЙКА МОРСКИХ БАТАРЕЙ

Четырехлетняя программа приведения Кронштадтской крепости в «прочное» оборонительное состояние, утвержденная в апреле 1863 г., оставалась в силе. Этой программой предусматривалась перестройка девяти временных морских батарей в постоянные и строительство двух новых (постоянных) с нарезными и гладкоствольными орудиями, способными пробивать броню кораблей толщиной до 150 мм, а также укрытие части пушек в казематах и обеспечение защиты личного состава от вражеских снарядов.

При осуществлении данной программы получило дальнейшее внедрение Тотлебеном в практику фортификационного строительства теоретических обобщений инженер-генерала профессора Аркадия Захаровича Теляковского (1806–1891 гг.), заслуженно называемого «дедушкой русской фортификации». Блестяще окончив курс Главного инженерного училища, Теляковский отличился в русско-турецкой войне 1828–1829 гг. С 1836 г. он целиком посвящает себя педагогической деятельности и создает первые русские учебники по фортификации: «Фортификация полевая» (1839 г.) и «Фортификация долговременная» (1846 г.). В них высказываются новые весьма оригинальные взгляды и положения об инженерном искусстве. До этого в западных странах, да и в России, фортификация рассматривалась как самостоятельная наука вне времени и пространства. Теляковский впервые связал вопросы фортификации со стратегией и тактикой войск, состоянием артиллерии и средствами осадного дела.

В трудах известного ученого дается глубокий анализ истории фортификации России со времен Петра I. Первоначально, как отмечает их автор, укрепления строились из элементов различных оборонительных систем с учетом особенностей местности. Данный принцип был использован и при строительстве Кронштадтской крепости. В конце XVIII в. известный французский военный инженер теоретик фортификации М. Р. Монталамбер, осмотрев созданную Петром I Кронштадтскую крепость, предложил выносить отдельные укрепления в европейских цитаделях на 1–3 км от их ядра. Однако это предложение было воплощено в жизнь лишь спустя полстолетия. Обязательным элементом русских укреплений являлись казематы для укрытия личного состава, который самоотверженно и упорно оборонял укрепленные пункты. В иностранных же армиях, состоявших до XIX в. наполовину из наемников, казематов строилось немного, ибо считалось, что надежное укрытие снижает боевой дух обороняющихся.

А. 3. Теляковский обосновывает возведение редюитов и цитаделей стремлением русских войск к контрштурму. Он считал, что потеря главного вала не является окончательной потерей крепости, ибо его можно отбить. Взгляды за- [стр. 262] рубежных фортификаторов на это положение были диаметрально противоположными. Как считал Теляковский, форты предназначены для сильной, самостоятельной и активной борьбы, а промежутки между ними должны быть скрытно фланкированы, что не позволит проникать между фортами или окружить один из них.

На основе опыта отечественной военной истории Теляковский творчески развил передовые идеи русских инженеров. Суть их в следующем: человек, а не мертвая мощь укреплений, решает исход боя, укрепления лишь содействуют его успеху; фортификация развивается совместно со стратегией и тактикой; фортификация должна способствовать активности и устойчивости обороны.

Верность идей ученого была практически подтверждена Э. И. Тотлебеном при обороне Севастополя. Об этом свидетельствует такой факт. Возвратившись в Петербург, Тотлебен сказал Теляковскому: «Я ничего нового не создал, я только, Аркадий Захарович, проводил ваши идеи в жизнь».50

Согласно программе 1863 г. в земляных валах перестраиваемых морских батарей возводились кирпичные траверсы. На одиннадцати морских батареях, за исключением третьей и четвертой, создавались 28 траверсов, в которых размещались казематы для 66 орудий. По конструкции все траверсы были аналогичны, отличаясь лишь некоторыми деталями и размерами, и рассчитаны на два и четыре орудия.

На перестраиваемых батареях расположение и количество траверсов обусловливались размерами и очертаниями временных морских батарей, а на вновь возводимых – формами, наиболее рациональными и отвечающими предъявляемым к фортам требованиям. В каждом траверсе, помимо казематов с амбразурами для орудий, расположенных на втором ярусе, имелись рядом с ними казематы для укрытия орудийных расчетов; причем в случае разрыва снаряда в артиллерийском каземате каземат для личного состава защищался от ударной волны и осколков «сквозняком» (устройство защитного тамбура со сквозным проходом перед входом в каземат. – Авт.). Это было первое применение данного устройства в фортифика- [стр. 263] ционном сооружении, а повсеместно оно стало использоваться лишь в начале XX столетия.

Общая высота двухэтажных двухорудийных траверсов достигала 9 м, а ширина и длина 13 и 30 м. Боевая стена, сложенная наполовину из кирпича, наполовину из гранита, имела толщину около 2 м, а сводчатое покрытие – до 1,5 м. На покрытие насыпался такой же слой земли, спускающийся откосом к эскарпу острова. Благодаря такой конструкции траверсов они надежно защищали орудия и их расчеты от прямых попаданий снарядов даже самых крупных калибров, имевшихся уже на вооружении броненосных кораблей и плавучих батарей.

Следует подробнее остановиться на описании новых морских батарей № 10 и 11, строившихся по единому проекту. Они находились вблизи двух рукавов Северного фарватера, на наиболее вероятных путях движения вражеских кораблей, примерно в 1200 м (по обе стороны) от временной морской батареи № 8. Фланкирующий огонь этих батарей перекрывал практически все пути для крупных и средних кораблей противника.

В плане описываемые батареи напоминали очертания гриба со шляпкой, обращенной в сторону неприятеля. Вдоль эскарпа «шляпки» размером в основании 300 м, а в поперечнике – 100 м возвышался земляной вал – примерно на 10 м над ординаром воды. В центре вала размещался казематированный траверс на два орудия, а на левом и правом флангах имелось еще по одному траверсу, каждый с четырьмя казематами. Сектор обстрела из десяти казематированных орудий, таким образом, перекрывал около 180° акватории залива перед батареей. Между центральным и фланговыми траверсами на земляном валу были оборудованы валганги еще для восьми орудий крупного калибра, а на флангах вала установлены две пушки.

Наиболее интересны в данном проекте конструктивное и архитектурное решения казармы для гарнизона форта. Жилая часть казармы образовывала внутренний замкнутый прямоугольный дворик с красиво оформленными фасадами. На ножке «гриба», высота которой достигала 70 м, располагались два фланкирующих капонира, как бы продолжающие казарму. В них были устроены по пять казематов для орудий, простреливавших промежутки и пространства вокруг соседних батарей. От неприятеля капониры и казармы были скрыты земляным валом.

Кровля казармы выполнялась так же, как и траверсов, и на ней устанавливались четыре мортиры. В наружных стенах казармы толщиной 120 см вместо окон были прорезаны бойницы. Установленная со стороны горжи, между капонирами, металлическая ограда являлась не только архитектурным украшением, но и в случае попытки высадки десанта на форт служила для защиты последнего его редюита. В подвалах казармы и капониров были устроены удобные для хранения различных припасов и пороха помещения.

Вокруг острова проходило контрэскарпное ограждение, а в горже находилась пристань, оборудованная механическим краном. Она защищалась молом с двумя проходами, перекрываемыми бонами.

Рациональная компоновка таких батарей позволяла на небольшом искусственном острове разместить значительное количество орудий, осуществить скрытое фланкирование и образовать редюит. Площадь всех помещений на каждой батарее составляла 1423 м. В казарме размещалось 550 человек. Следует отметить, что все конструктивные элементы выполнялись в удачных пропорциях, с соблюдением симметрии, [стр. 265] а здания украшались пилястрами, рустовкой, гранитными цоколями, карнизами и парапетными решетками.

В оформлении указанных фортов ощущается влияние выдающихся русских архитекторов, представителей русского ампира: В. П. Стасова, А. Н. Воронихина, К. И. Росси и А. Д. Захарова. Последний длительное время являлся главным архитектором Морского ведомства; он не только создал замечательное здание Адмиралтейства в Петербурге, но и принимал непосредственное участие в разработке проектов архитектурной части многих сооружений, возводимых Морским ведомством.

В проекте батарей № 10 и 11 были наиболее полно отражены идеи Теляковского о строительстве фортов. Имеются все основания предположить, что, возглавляя Технический комитет Главного инженерного управления с 1863 по 1865 г., он принимал непосредственное участие в разработке проекта этих батарей.

Интенсивное фортификационное строительство повлекло за собой необходимость проведения всесторонних опытов и испытаний многих конструкций и материалов. Особое внимание при этом было обращено на кирпичные своды с обсыпкой землей, так как они являлись наиболее распространенными элементами защитных сооружений.

[Стр. 266] Различные виды кирпичных сводов испытывались путем обсыпки их грунтом и ударами «бабы». Такие испытания проводились в Ивангородской крепости. Главное инженерное управление было обеспокоено состоянием кирпичных сводов на старых фортах и изыскивало пути повышения их надежности. Следует отметить, что вскоре испытатели убедились в бесполезности имитации разрывов снарядов ударами «бабы», но обсыпка землей и тщательное изучение процессов кладки сводов сыграли положительную роль и помогли им сделать полезные практические выводы. В частности, кладку кирпичных сводов решили производить только на цементном растворе, который обеспечивал устойчивость их формы при ведении работ.

Представляет интерес относительно прочности старых фортов следующая выдержка из отзыва ГИУ от 26 февраля 1864 г. об опытах, проводившихся в Ивангороде: «…такой крупный и сериозный, какой представляет нам форт «Александр» в Кронштадте. Нет, кажется, никакого более сомнения в том, что своды в этой монументальной, стоющей миллионов постройке, изменили значительно свою первоначальную форму в момент разкруглаливания вследствие дурных качеств разтвора, употребленного при их кладке. Более чем вероятно, что сжатие незатвердевшаго разтвора было причиною их осадки и разкрытия швов в замках почти до угрожающей обрушением степени, в какой они и находятся по настоящее время. Поверка их устойчивости и прочности показывает, что коэффициент первой уменьшился в сводах против первоначального их вида с 1,4 на 1,1 и таким образом они потеряли до 22 процентов своей устойчивости. Потеря, ничем не исправимая и которой, по всей вероятности, не случилось бы, если бы своды эти были сложены на отличном цементном разтворе. Что же касается до их прочности, то, принимая в соображение приблизительную величину разтворения из швов, она оказывается до такой степени сомнительной, что едва ли своды эти выдержали бы слой земляной насыпи, необходимой для обезпечения их от разрушения бомбами, которое тем скорее может и произойти…»51

Успешному строительству батарей № 10 и 11, а также крейсированию броненосных кораблей береговой обороны мешали затопленные для создания преград в 1863 г. суда на Северном и Южном фарватерах, в связи с чем было решено их поднять. Металические их корпуса подрядчик продавал, за что должен был внести в казну 39 тысяч рублей.

Отставной инженер-полковник Фомин, доверенный купцов Глинкова и Пояркова, писал 4 августа 1864 г.: «Его Превосходительству, Строителю Кронштадтской крепости свиты Его Величества Генерал-майору и Кавалеру Константину Яковлевичу Звереву…

Корабль «Иезекииль», находившийся в горже батареи № 11, 28 Июля из воды поднят и ожидает… сгрузки… булыжнаго камня, подлежащаго сдаче в казну… разрешить выгрузить этот камень на месте в ряжи батареи № 11…»52 Далее в письме описывались трудности, встретившиеся при подготовке и подъеме судна (мешали штормы, а проходившие неподалеку корабли повреждали подъемные приспособления). В заключение излагалась просьба продлить контракт на подъем судов до конца навигации и разместить рабочих на батарее № 11 и форту «Константин».

Работы затянулись. Только 3 сентября 1864 г. подрядчик доложил строителю крепости, что на Северном фарватере поднят корвет «Олевуц», а на Южном – фрегат «Илья Муромец» и что работы из-за осенних штормов прерва- [стр. 267] ны. Вместе с тем он просил разрешения внести в казну оставшуюся сумму по контракту – 19,5 тысячи рублей. Дело было выгодным, и упускать его подрядчики не хотели, хотя свидетельство, которое выдал 20 июля 1870 г. инженер-генерал-майор К. Я. Зверев, говорит о другом: «Дано сие царскосельскому 1 гильдии купцу Алексею Глинкову…»53 Далее следует, что он понес убытки, но освободил подход к батареям № 10 и 11 своевременно, а все девять судов окончил подъемом в 1867 г., проявив добросовестность и исправность. В казну внес все деньги, но не бросил убыточных работ и к помощи не обращался. Порт обследовал место на предмет оставшихся частей и разрешил плавание.

1864 год строители Кронштадтской крепости завершили выполнением работ на 2 686 108 рублей – несколько меньше рекордной годовой суммы, достигнутой в 1863 г. (3 071 000 рублей). Однако темпы работ в Кронштадтской крепости оставались высокими.

Наспех устроенная каменная подводная преграда на Северном фарватере нуждалась в значительной доработке. После проведения промеров были определены объемы работ по уширению преграды (до 4 м) поверху и засыпке камнем затопленных кораблей. Контракт на отсыпку 60 тысяч м3 камня и срезку палуб затопленных кораблей до 160 см ниже ординара заключил коммерции советник С. Кудрявцев, который умер в 1865 г. В августе того же года его наследники обратились с предложением не срезать борта у шести кораблей в преграде, а поднять их и заменить камнем.

Главный командир Кронштадтского порта ответил на это предложение отказом, ибо считал преграду из кораблей с камнем намного прочнее. Дело кончилось тем, что «…вдова Коммерции Советника Марья Кудрявцева и уполномоченный по делам Кудрявцева Петергофский купеческий сын Андрей Турыгин подали в Команду прошение… о передаче контрактного обязательства… Почетному гражданину Платону Байкову, изъявившему согласие…»54 Так докладывал 28 октября 1865 г. строителю крепости командир Кронштадтской инженерной команды. П. Байков считался добросовестным подрядчиком и хорошим специалистом в Главном инженерном управлении, а потому разрешение на передачу ему контракта не задержали.

Оборонительные сооружения зачастую повреждались в силу непредвиденных обстоятельств. Так, с косных укреплений, где отсутствовала охрана, предприимчивые обыватели стали увозить камень, песок и глину. Поэтому в инструкцию для караула у городских ворот пришлось ввести пункт о задержании подвод с упомянутыми материалами. А 5 августа 1865 г. строитель крепости обратился к главному командиру Кронштадтского порта со следующей просьбой: «…Ряжевые заграждения, устроенныя на Северном и Южном фарватерах Кронштадтского рейда, по отдаленности от укреплений остаются вне всякой возможности присмотра за ними со стороны Инженерного ведомства. Между тем замечено, что неизвестные люди, подъезжающие на лодках к ряжам, похищают из них булыжный камень и тем лишают ряжи необходимой устойчивости, в особенности при ледоходах.

Для отстранения сего, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство, не изволите-ли признать возможным поручить военным судам, располагающимся постоянно на рейдах, преследовать похитителей и подвергать пойманных законному наказанию. О последующем не оставить почтить уведомлением…»55

В архивных делах того времени сохранились рапорты, которые ежеднев- [стр. 268] но подавал строителю Кронштадтской крепости дежурный по Кронштадтской инженерной команде. В них перечислялись сооружения, на которых велись работы, а также количество рабочих и лошадей, участвовавших в строительстве. Так, в документе от 17 февраля 1865 г. указывается, что всего на работах находилось 388 мастеровых, 500 рабочих, 189 ледоколов (рубщиков льда. – Авт.), 3 десятника и 3832 лошади. Только 103 рабочих и 6 лошадей в тот день выделила мастеровая команда, а остальные были привлечены по вольному найму. Примерно такое же количество рабочих фигурирует и в других рапортах.

Представляет интерес распорядок дня и состояние погоды, указываемые в каждом дневном рапорте. Так, в рапорте за 19 февраля 1865 г. говорится: «…Погода с утра пасмурная с южным ветром. Мороз З 1/2 градуса в 7 часов утра. Горизонт воды в море выше ординара на 1 дюйм. Люди вышли на работу в 7 часов утра. На обед пойдут в 11 часов. После обеда выйдут в полдень. Сойдут с работы в 5 часов…»

чсссссс

Следует отметить, что даже в зимний период людей на стройках явно не хватало. Подрядчики предпочитали работать летом. Солдаты для этих целей не выделялись, а арестантские роты, которые должны были регулярно поступать в распоряжение строителей, прибывали на работы далеко не всегда. Командир Кронштадтской инженерной команды пытался упорядочить выход арестантов на работы, но командир Кронштадтского крепостного полка, которому подчинялись упомянутые роты, не проявлял должного рвения. 26 мая 1865 г. командир команды подал рапорт строителю крепости, в котором говорилось, что «…по списку в трех Военно-арестантских ротах состоят 926 человек, а за исключением больных и домашняго расхода может быть выслано в работу до 800 человек, а высылается их только 300 человек за неимением Унтер-Офицеров, следовательно 500 человек арестантов остаются при ротах без употребления…»57

Соответствующий доклад был направлен в ГИУ; Э. И. Тотлебен доложил о том же военному министру, в результате чего строитель крепости получил следующее уведомление «О переформировании трех военно-арестантских рот в Кронштадте в пять рот усиленного состава, с добавлением в оныя потребного числа Обер-Офицеров и нижних чинов, объявлено в приказе по Военному ведомству 25 Июля сего года за № 214…»58 Одновременно занимались укомплектованием рот унтер-офицерами, а также всем штатным имуществом.

Из-за нехватки рабочих в 1865 г. вместо предусмотренных 3 000 000 рублей было освоено лишь 2 394 000 рублей. Однако несмотря на это, ассигнования на 1866 г. были уменьшены.

12 ноября 1865 г. строителю крепости из ГИУ было направлено письмо следующего содержания: «…Вследствие последовавшего в 24 день минувшаго Сентября месяца Высочайшего повеления о непременном уменьшении в 1866 г. расходов по Инженерной части Главное Инженерное управление сделало представление Военному Министру о следующем сокращении:
1) по перестройке временной батареи № 1 в постоянную с возведением каменных казематированных траверзов на 60 000 рублей…
2) по перестройке временной батареи № 2 в постоянную с возведением… казематированных траверзов на 100 000 рублей…
3) по устройству при железных брустверах для 23-х орудий на Константиновской батарее железных стоек с прогонами и перекладинами для блиндирования и с прикрытием желез- [стр. 269] ною крышею для предохранения от непогоды на… 50 000 рублей». 59

Примерно через месяц пришло уведомление об утверждении Александром II указанных предложений.

В 1985 г. [опечатка; следует читать – 1865 г.] были завершены броневые брустверы на Константиновской батарее и установлены за ними орудия. К этому времени с завода Круппа были получены 50 восьмидюймовых нарезных стальных пушек по первому заказу и 80 таких же орудий по второму заказу. Кроме того, были получены 40 шестидюймовых нарезных пушек с завода Бергера. Кронштадтской крепости было выделено 75 восьмидюймовых и 40 шестидюймовых орудий. Из них 23 восьмидюймовых орудия установили за броневыми брустверами Константиновской батареи, 10 – в казематах форта «Павел I», 5 – форта «Александр I» и там же открыто установлено по 7 и 5 орудий соответственно. Остальные пушки предназначались для морских батарей.

Артиллерия в этот период развивалась очень быстро. Так, в 1865 г. был разработан проект одиннадцатидюймовой пушки, которую заказали на заводе Круппа. Главное инженерное управление направило чертеж этого орудия строителю Кронштадтской крепости, запросив о возможности его использования в строящихся казематах крепости. Ствол его имел длину около 5 м, лафет – 7; весило оно 10 т, а снаряд для него – 200 кг.

После обстоятельного изучения К. Я. Зверев сообщил в ГИУ, что ни в одном каземате установить такую пушку с лафетом невозможно. Для обеспечения угла горизонтального обстрела до 50 ° необходимо увеличить размеры казематов на строящихся морских батареях, что потребует более миллиона рублей. Вывод был однозначен – изготовить другой лафет по типу, предложенному подполковником Шведе, позволяющему орудию вести огонь под углом 51 ° при ширине каземата только 4,8 м. Такие лафеты для восьмидюймовых пушек были испытаны на Волковом поле (окраина Петербурга. – Авт.) в сентябре 1866 г., после чего их установили за пятиорудийным бруствером Константиновской батареи.

Вооружение крепости восьмидюймовыми орудиями потребовало изыскания рациональных способов транспортировки и подъема крупногабаритных грузов весом свыше 8 т. Для доставки орудий и лафетов по рельсовым путям к двум металлическим кранам на пристани Итальянского пруда были изготовлены специальные тележки. На форту «Александр I» и Константиновской батарее установили металлические поворотные краны и от них проложили рельсовые пути. На ярусы орудия подавались подъемниками и перемещались на особых платформах. Выгрузку орудий из кораблей на морские батареи, не оборудованные стационарными кранами, производили плавучими кранами Артиллерийского ведомства. В 1865 г. и последующие годы усилия строителей были сосредоточены на перестройке временных морских батарей и строительстве двух новых. К тому времени была закончена перестройка батареи № 5, а на батарее № 6 приступили к строительству каменных траверсов. Начались работы и на батарее № 1. К перестройке батарей № 7, 8 и 9 приступили еще осенью 1864 г. Расходы на образование искусственных островов и возведение новых контрэскарпных заграждений составили 616 500 рублей.

Для наблюдения за работами в августе 1864 г. назначили: поручика Некрицкого – на батарею № 7, поручика Дмуховского – на батарею № 9, под общим руководством подполковника Делсаля. На батарею № 8 был назначен штабс-капитан Заботкин.

До наступления зимы на батареях возводили шпунтовые стенки, снимали [стр. 270] грунт с брустверов и заполняли им ров перед контрэскарпом, снимали камень с эскарпов, ремонтировали бараки, строили кухни, сараи и помещения для руководителей работ.

В ходе строительства встречались немалые трудности, в связи с чем 15 июня 1865 г. строитель Кронштадтской крепости направляет предписание командиру Кронштадтской инженерной команды: «…Имея в виду, что в пространствах, огражденных шпунтовыми линиями, для постройки оснований под казематированные траверзы… находятся бывшие эскарпные ряжи временных батарей, препятствующия как правильной и удобной забивке основных свай, так и укреплению голов последних до 4-х фут под ординаром, … разобрать эти ряжи до 5-ти фут под ординаром, а на большую глубину произвести очистку места… пороховыми зарядами…»60

Для осушения котлованов под фундаменты на 1,5 м ниже ординара был закуплен в Германии восьмисильный локомобиль, так как в Инженерной команде имелись только два локомобиля мощностью по 6 л. с.

Откачка воды производилась 12 деревянными насосами и несколькими металлическими помпами.

Для подрыва эскарпных ряжей предполагалось закупить у Артиллерийского ведомства 150 пудов мушкетного пороха, но Главное инженерное управление решило привлечь к этому саперов, которые с помощью мин успешно справились с этим делом.

Осмотревший в начале августа 1865 г. работы по перестройке батарей инженер-генерал-майор К. Я. Зверев выразил неудовольствие относительно их состояния. Он разрешил командиру Кронштадтской инженерной команды отсрочить только работы по забивке свай, а в остальном – потребовать от подрядчиков увеличения количества работающих и ускорения работ. Зверев остался недоволен также строительством батарей № 10 и 11. По этому поводу он писал [стр. 271] командиру Кронштадтской инженерной команды: «…на батареях № 10 и 11 Почетный Гражданин Иван Иконников контрактом 20 день Июня 1864 г. обязался… в течение навигации 1864 г. заполнить землею остров батареи № 11. … 2500 куб. сажень… Обделка рваным камнем моллы, ограждающей гавань батарей № 10 и 11… Обделка рваным камнем земляных откосов островов должна быть сделана на 5 фут выше ординара в лето 1864 г., остальная же часть… в лето 1865 г. … Сверх того г. Иконников по доверенности от Компании, очищающей Кронштадтские гавани, принял на себя завалку землею острова батареи № 10… в первые три месяца навигации 1865 г. … Выполнение этих обязательств начато еще в 1864 г., но поныне они не только остаются не оконченными, но даже и нельзя предвидеть скораго окончания их по причине медленной доставки земли и рваного камня на батареи № 10 и 11… Оповестить г. Иконникова с тем, чтобы им приняты были немедленно меры к усиленной доставке потребных материалов и рабочих…» Далее указывается, что если Иконников не изменит должным образом исполнения работ, то «…он подвергнется всей строгости правил, на этот счет установленных…»61

Значительные изменения вносились также в проекты. Генерал-адъютант Э. И. Тотлебен часто посещал строительство в Кронштадтской крепости. Он внимательно изучал ход работ и принимал на месте соответствующие решения. Согласно докладу от 10 апреля 1865 г. Тотлебен дал указание об «отмене постройки гранитных наружных стен орудийных казематов во всех казематированных траверзах на морских батареях № 7, 8, 9, 10 и 11, ограничиваясь возведением под боевыми стенами фундаментов, пролеты же под сводами заделать железным броневым щитом с амбразурою и там же поднять бруствера между траверзами, на тех частях, который не подвергаются продольным выстрелам с моря…»62

Вместо гранитных стали возводить временные кирпичные стены, а в плане работ по Кронштадтской крепости на 1867 г. появилась запись о постройке щитов из броневого железа в 66 орудийных казематах 28 казематированных траверсов на батареях № 1, 2, 5, 7, 8, 9, 10 и 11. Стоимость броневых щитов исчислялась в 2 000 000 рублей; их намечалось установить в 1867–1868 гг. Однако финансовые неурядицы и затруднения с производством брони привели к тому, что вместо 3 485 961 рубля на [стр. 272] 1867 г. утвердили лишь 1 205 961 рубль, а в плане на 1868 г. предусмотрели изготовление броневых щитов только для 20 казематированных траверсов на сумму 600 тысяч рублей.

Посещение Тотлебеном Кронштадта 3–4 июня 1865 г. привело к следующим решениям: «…На морских батареях в казематированных траверзах, если основпыя сваи под упорныя стены еще не забиты, то устроить орудийные казематы шириною не в 18, а в 21 фут с нишами в упорных стенах, дабы иметь возможность при введении на вооружение батареи орудий 11-дюймового калибра дать этим орудиям обстрел до 50 градусов, считая на откат до 9 фут…»63

В конце 1865 и начале 1866 г. возникли затруднения из-за необходимости одновременной забивки свай на многих сооружениях. Строитель крепости в связи с этим направил в ГИУ доклад, выдержка из которого приведена ниже: «…Согласно распределению работ по перестройке батарей № 1, 7, 8 и 9… и возведению… № 10 и 11… предстоит одновременная забивка значительного числа… свай. На… 4 батареях под казематированныя траверзы… 5052 и под жилые казармы и капониры до 5420 свай и… 1256 свай под пороховые погреба и сводчатые траверзы и под броневой бруствер на правом фланге Константиновской батареи; … при Кронштадтской инженерной команде имеется годных только 30 машинных копров, которых до полнаго успеха одновременной забивки 11 728 основных свай на всех 7 названных батареях далеко недостаточно; … необходимо заготовить еще вновь 50 копров. Деревянные части этих копров изготавливаются оптовыми подрядчиками, в обязанность коих входит забивка сказанных свай; с удовлеворением их в сем случае как за дополнительные работы… испрашиваю… утверждения… по заказу на заводе наследников Берда металлических принадлежностей к 50 копрам… издержки 9742 р. 12 1/2 коп., равно как и расхода, какой определится, … по изготовлению деревянных частей копров» 64

Через несколько дней пришел положительный ответ. Но сроки производства работ нарушались, и подрядчики ста- [стр. 273] рались своевременно обезопасить себя от штрафных санкций. Так, 23 января 1864 г. один из них – некий Русинов направляет командиру Кронштадтской инженерной команды весьма своеобразный документ:

«Объявление° По контракту от 23 Ноября 1864 г. на батарее № 7 Северного фарватера предположено было забить под три казематированныя траверзы основные сваи. В прошлом лете 1865 г. … изменению чертежа забивка свай остановлена и начата… с 9 Декабря; … предполагалось забивать на каждый машинный копер с 10 чел. рабочих, одного закоперщика и при нем помощника по полторы сваи в день; … забивают только три четверти сваи… с двенадцатью рабочих, … увеличивается потребность в… канате и… мази, которая в зимнее время употребляется вместо положеннаго сала…»65 Строитель крепости дал согласие рассчитаться с подрядчиком соответственно фактическим затратам и не учитывать неустойку в случае нарушения сроков забивки свай.

В данном отношении интересен еще один документ. В ноябре 1865 г. уже известный читателям подрядчик П. Байков обращается к К. Я. Звереву:

«Прошение° По контракту… в 6 день Июля сего года на поставку земли в острова морских батарей… в течении зимы 1865–1866 гг. 11 тысяч куб. сажень… необходимо огромное число подвод… необходимо выдавать возчикам задатки… выдать мне 75 тысяч рублей…»66

Деньги Байков получил, но 2 февраля 1866 г. от него поступило еще одно прошение: «…поставку земли для засыпки островов морских батарей № 7, 8 и 9 произвести частию… до 11 тысяч куб. сажень в течении зимы… Совершенно безснежные и ненастные погоды с дождями и бурями, продолжавшияся до настоящей поры, сделали подвозку земли… крайне затруднительною, а иногда… невозможною… Продолжающееся безснежье на берегах залива, откуда производится вывозка земли, … отнимает у возчиков охоту к делу, несмотря на хорошую плату…»67 [Стр. 274]

Подрядчик просил продлить срок завозки до 15 июня 1867 г. Однако строитель крепости согласился предоставить отсрочку только до конца лета 1866 г., но при условии доставки всего необходимого по контракту грунта – 27 тысяч кубических саженей, т. е. 216 тысяч кубометров! Но это было явно нереально, ибо большое количество грунта должно было быть завезено после возведения траверс, для их обсыпки и создания вала-бруствера.

Летом 1866 г. продолжалась отсыпка островов батарей; 13 июня Технический комитет ГИУ утвердил чертежи и сметы на постройку десяти каменных траверсов. Были заключены три крупных контракта: с Русановым на два траверса за 149 тысяч рублей для батареи № 7 (по смете на их строительство требовалось 1660 т цемента стоимостью 22 тысячи рублей); с Епишкиным на четыре траверса с пороховым погребом за 194 тысячи рублей для батареи № 8; с Байковым на четыре траверса с поддерживающими землю стенами за 208,5 тысячи рублей для батареи № 9.

Прочность казематированных кирпичных траверсов и, главное, их сводов благодаря применению цементного раствора значительно возросла. На таком же растворе стали возводиться все оборонительные сооружения в крепости.

В конце 1866 г. завершалась четырехлетняя программа усиления обороны Кронштадта. В результате ее реализации были усовершенствованы верки на Кронштадтской косе, где на всех батареях построили казематированные сводчатые помещения для укрытия орудий- [стр. 275] ных расчетов и каменные пороховые погреба; вдоль косы была проложена дорога, защищенная от обстрела валом; перед линией люнетов, а также батареями «Александр-шанец» и «Николай» были прорыты глубокие рвы, заполненные водой; закончилось вооружение Константиновской батареи и возведение на ней броневых брустверов; на Южном фарватере была установлена еще одна ряжевая преграда.

Однако строительство морских батарей № 10 и 11, перестройка временных морских батарей № 7, 8 и 9 были перенесены на 1867–1868 гг. Не приступили в завершившийся период и к возведению батареи с железными башнями. О неполном выполнении намеченной программы свидетельствует и то, что вместо ассигнованных 13,1 миллиона рублей за четыре года было освоено 9,9 миллиона рублей. Это явилось результатом того, что отпускаемые средства зачастую сокращались, меньше привлекались к работам подрядчики, а также других затруднений, возникавших в ходе строительства. Но, несмотря на все трудности, укрепление крепости велось с большим размахом, что не прошло мимо внимания иностранных разведок. В связи с этим строитель Кронштадтской крепости получил указание показывать зарубежным «гостям» старые большие форты «Павел I» или «Александр I», а из новых – только Константиновскую батарею.

НАЧАЛО РАБОТ НА БАШЕННОЙ БАТАРЕЕ, МЕТАЛЛИЧЕСКИХ БЛИНДАЖАХ. ЗАМЕНА АРТИЛЛЕРИИ

На бронированных кораблях, появившихся в 1862 г., орудия устанавливались во вращающихся бронированных башнях. Вначале это были башни системы Эриксона. Каждая такая башня лежала на палубе и для возможности вращения приподнималась на подъемном штыре. На русском флоте их установили на трех канонерских лодках береговой обороны, заложенных в 1863 г., и вооружили девятью нарезными орудиями. Однако эти башни часто заклинивало, действия артиллерийских расчетов стеснял подъемный штырь.

На смену упомянутым пришли башни системы Кольса. Эти башни устанавливались и вращались на катках, причем над палубой возвышалась только часть с амбразурами. В 1867 г. такие башни с броней толщиной 114 мм были установлены на двухбашенных канонерских лодках «Чародейка» и «Русалка», вооруженных двумя 15-дюймовыми (38,1 см) гладкоствольными орудиями.

При использовании брони в сооружениях береговой обороны наиболее эффективна установка орудий также в башнях. Броневые же брустверы, например на Константиновской батарее, имели существенные недостатки: сектора обстрела орудий, установленных за ними, были весьма ограничены; они не были защищены от навесного огня, а также от обстрела с тыла.

Орудия в башнях, установленные на береговых укреплениях, имеют практически круговой сектор обстрела и высокую точность стрельбы благодаря предварительной пристрелке и неподвижности их основания. Башенные орудия почти неуязвимы даже при прямых попаданиях снарядов, ибо удары по нормали крайне редки.

Первая броневая башня системы Кольса была установлена на Антверпенском форту в 1864 г.

В 1863 г. было принято решение о строительстве башенной батареи и в [стр. 276] Кронштадтской крепости. Окончательный выбор места для нее был произведен Э. И. Тотлебеном во время его посещения крепости в июне 1865 г. Интересна выдержка из доклада строителя крепости в ГИУ по данному вопросу: «…По существующему расположению на Южном рейде фортов «Император Павел I» и «Александр I» и батареи «Константин» и № 2 оказывается, что весьма слабо обороненная часть позиции находится впереди леваго закругленнаго исходящаго угла форта «Павел I», по отдаленности этого места от всех прочих укреплений. Для воспрепятствования неприятельским судам стать на этом пространстве и действовать против форта «Павел I» с близкаго разстояния с целью открыть себе проход по южной стороне форта необходимо воздвигнуть сильное укрепление с железными вращающимися башнями, в котором орудия могут иметь круговой обстрел, и в таком случае временную батарею № 2 перестроить в постоянную на теперешнем ея месте с увеличением праваго фланга временною частью, которая служила бы для обороны промежутка между ею и фортом «Павел I» до окончания постройки передоваго укрепления…»68

А при следующем посещении крепости в октябре 1865 г. Тотлебен приказывает произвести промеры и изыскания под передовое укрепление впереди форта «Павел I». Так, наконец была определена судьба временной батареи № 3. Она превращалась в башенную, но не на прежнем месте, а выдвигалась к западу. К тому времени ее основательно повредила стихия, но номер батареи сохранился.

В июне 1867 г. строитель Кронштадтской крепости получил официальные указания из ГИУ: «…По соображениям особо учрежденного в 1863 г. Комитета о мерах для лучшей обороны Кронштадта, между прочим, полагалось: а) стены форта «Павел I» одеть железом и б) временную батарею № 2, фланкирующую названный форт, перестроить в постоянную.

На выполнение названных работ, по примерным исчислениям, требуется: на первую до 3 000 000 рублей и вторую до 1 200 000 рублей; в счет последней суммы ассигновано в 1866 и 1867 гг. 300 000 руб.

Принимая в соображение, что сильнейший огонь с форта «Павел I» направлен поперечь фарватера, а к стороне моря огонь его совершенно ничтожен, что форт этот, возведенный совершенно при других условиях, ныне ни по начертанию, ни по материалам, из коих он построен, не соответствует вполне своему назначению, и что гранитныя стены форта легко могут быть разрушены, а одежда его стен железом не даст возможности усилить огонь к морю, Товарищ Генерал-Инспектора по инженерной части полагал более полезным отказаться от этой работы и отложить перестройку батареи № 2, а взамен того воздвигнуть перед фортом «Павел I», на одной высоте с Константиновскою батареею, новую батарею с железными башнями и бруствером, проектированными сообразно с условиями современной обороны.

Постройка башенной батареи, долженствующей служить довершением укреплений на Южном фарватере Кронштадта, признается крайне необходимою еще и потому, что батарея эта, удовлетворяя вполне современным условиям обороны, представляет выгоду и в экономическом отношении…

…Для свободного движения наших мониторов между фортом и башенною батареею и для заграждения к ней подступа с моря предполагается перенести существующие в этом промежутке ряжевые линии и расположить их пред новою батареею, сохранив пока в настоящем виде временную батарею № 2; … постройку батареи окончить в 1871 г.; [стр. 277] Генерал-Адъютант Тотлебен предполагал: начать приуготовительныя работы в текущем же году…»69

Так сформировалось окончательное решение, согласно которому составлялись планы работ. Однако Тотлебен не мог представить тогда, какие трудности возникнут при освоении производства броневых башен, надолго отодвинувшие сроки завершения строительства.

Начались проектные работы. Инженер-капитан Мазюкович, состоявший при Кронштадтской инженерной команде, предложил проект броневой башни на поднимающейся платформе. Главное инженерное управление после тщательного рассмотрения отклонило это предложение, так как при подъеме платформы неравномерность ее загрузки могла вызвать перекосы. Было решено остановиться на испытанной системе Кольса.

Для сокращения сроков строительства в ноябре 1867 г. объявляются торги на первую очередь работ: создание острова для батареи и контрэскарпного ограждения. Интересное сообщение получил строитель крепости из ГИУ по поводу этих торгов: «Торг этот, по невыгодности объявленной на нем Почетными Гражданами Русановым и Байковым более низкой сравнительно с другими подрядчиками цены 483 500 рублей, Его Императорское Высочество Генерал-Инспектор по инженерной части изволил разрешить несостоявшимся. После этого подрядчики Русанов и Банков, по убеждению Генерал-Адъютанта Тотлебена, согласились объявленную ими на торгу цену понизить и взять за выполнение упомянутых работ четыреста тридцать пять тысяч рублей.

Цена эта, как понижающая сметную до 31? % утверждена 15 сего ноября Его Императорским Высочеством Генерал-Инспектором по инженерной части…»70 Финансовые затруднения царского правительства возрастали, в связи с чем сокращались ассигнования на реконструкцию и строительство крепостей, но Тотлебен, стремясь построить как можно больше, опираясь на влияние своего непререкаемого авторитета, сумел уговорить подрядчиков уменьшить затребованную ими сумму почти на одну треть против сметной. Ниже мы еще вернемся к последствиям этого решения…

Окончательный расчет стоимости начальных работ башенной батареи был представлен следующим образом:

подрядная сумма 426640 рублей
на околку льда 5000 рублей
» наем десятников 1800 рублей
» непредвиденные надобности 71455 рублей 80 копеек
Всего: 504895 рублей 80 копеек

Графа непредвиденных расходов являлась очень важной составной частью каждой сметы, ибо позволяла покрывать ошибки, допущенные при проектировании и изменениях проекта в ходе строительства. Так, подрядчик Байков обращается к заказчику с просьбой о добавлении ему 13 135 рублей за подвозку сверх проекта 12 500 м3 грунта. Поскольку ошибка подтвердилась, оплата была произведена за счет непредвиденных расходов.

В 1867 г. происходит дальнейшее снижение затрат на строительство Кронштадтской крепости: освоено всего 1 139 000 рублей.

В ноябре 1868 г. были назначены дистанционные офицеры (заведующие работами. – Авт.) на строительство батареи. Инженер-капитану Егорову поручили руководить работами по устройству контрэскарпной ограды с каменным верхним строением, временного помоста для возведения на нем бараков для рабочих и прочих вспомогательных сооружений, а также по отсыпке грунта в остров батареи. Штабс-капитан Лимантов заведовал работами по постройке эскарпа с шпунтовыми стенами и пере- [стр. 278] мычками. Он же возглавлял сооружение свайного основания под казематированную часть батареи.

Были наняты десятники, и после образования прочного льда приступили к строительству башенной батареи стоимостью 2 миллиона 300 тысяч рублей.

Следует остановиться на сооружении броневых брустверов Константиновской батареи. На ее правом фланге возвели фундамент под броневой бруствер дополнительно на шесть орудий. Конструкции его заказали на Ижорском Адмиралтейском заводе. Стоимость этого сооружения составляла, по предварительным расчетам, 420 тысяч рублей. Технический комитет ГИУ утвердил проект блиндажа над девятью орудиями, установленными за броневым бруствером, для прикрытия пушек от навесного огня.

Сметная стоимость превысила 86 тысяч рублей, причем 202 т металлических конструкций для блиндажа взялся изготовить Металлический завод Берда в Петербурге. Решение о строительстве блиндажа в 1868 г. было изменено: вместо упомянутого над девятью орудиями было приказано возвести блиндажи над трех- и шестиорудийными брустверами.

Посетив 22–23 марта 1868 г. крепость, Тотлебен отдал следующие распоряжения: «…2) Железный блиндаж над 6 орудиями за броневым бруствером сделать по чертежу такого же блиндажа на 9-орудийном бруствере. 3) Над орудиями, стоящими за броневыми брустверами: 3-х орудийном, по системе Ланкастера, 5-и орудийном Подполковника Шведе и 6-орудийном… устроить более легкие блиндажи, имея в виду, что снаряды пред падением на блиндаж должны пробить слой земли… Заказы… сделать без промедления…»71

Броню и железо для всех блиндажей закупили во Франции и Англии на заводах Петен Гоге, Ланкастера и др. 703 тонны металла обошлись казне более чем в 364 тысячи рублей.

Строительство нового бруствера и блиндажей затянулось на несколько лет из-за несвоевременной поставки метал- [стр. 279] лических конструкций. Вот как об этом свидетельствуют документы того времени. Так, 3 августа 1869 г. строитель крепости получил из ГИУ следующее сообщение: «Генерал-майору Герну было поручено осмотреть в Колпине вновь строющийся 6-орудийный бруствер и донести о качестве и правильности произведенных работ… некоторые из 10” плит не вполне удовлетворительны по качеству своему…

1. Делать окончательную оценку 10” плитам, когда в них просверлены дыры, хотя малого диаметра, ибо только при помощи этих дыр можно судить о качестве плит, по средине их.

2. Из просверленных уже плит следует признать негодною плиту № 4, но можно дозволить заводу уложить эту плиту в нижний ряд…

3. Плиту № 8 следует разстрелять на Волновом поле…

4. …следует остановить сверление дыр в нижних плитах до окончательного удостоверения в годности верхних и средних плит…»72

Незамедлительно была отправлена телеграмма начальнику Кронштадтского крепостного инженерного управления от строителя крепости: «Вместо четвертой и восьмой плит указать новые. Четвертую забраковать и восьмую принять для пробы. Зверев». 73

К строительству металлических блиндажей приступили без проведения испытаний стрельбой. Поэтому в контракте с заводом Берда мы читаем: «…Пункт 7-ой. По окончании установки всех частей блиндажа на Константиновской батарее блиндаж подвергается испытанию его на прочность пробною нагрузкою на избранном строителем крепости промежутке между двумя устоями. Пробная нагрузка в 24 000 пудов будет произведена средствами местной инженерной команды, прибор для измерения величины прогиба должен быть приготовлен безвозмездно на заводе наследников Берда по проекту от Инженерного ведомства… Через 24 часа по окончании нагрузки свидетельствуется величина прогиба продольной балки, не долженствующая превышать ? дюйма…»74

Конструкция блиндажа представляла собой систему металлических стоек (между амбразурами), на которые опирались прогоны (продольные балки). По ним укладывался сплошной настил [стр. 280] из перекладин (поперечных балок), а на них – слой бетона. На бетон укладывали вплотную друг к другу 30-фунтовые чугунные морские пушки, для чего из Петербурга доставили 178 отслуживших свой срок орудий, вес которых превышал 500 т. Пушки эти засыпались слоем грунта.

Трудно было предугадать поведение столь сложной, впервые примененной конструкции в боевой обстановке. В связи с этим К. Я. Зверев пишет в апреле 1869 г. в ГИУ: «…Определить поведение конструкций при разрывах снарядов невозможно, а посему, учитывая контроль и хорошее качество железа, испытания, на которые надо затратить 5 тысяч рублей, – не производить» 75 ГИУ согласилось с его мнением.

Начало второй половины XIX столетия характеризуется быстрой эволюцией артиллерии и соответственно средств защиты от нее. То, что раньше медленно изменялось в течение десятилетий и даже столетий, теперь преобразовывалось за несколько лет.

В целом 1860–1880 гг. являлись переходным периодом в артиллерии, когда усиливалась гладкоствольная и проводились исследования нарезной артиллерии. Так, для повышения эффективности гладкоствольной артиллерии в борьбе с броней увеличивали вес ядер. Например, ядро 11-дюймовой гладкоствольной пушки пробивало броню толщиной 114 мм. Однако в связи с явными преимуществами нарезной артиллерии в 1867 г. в России были приняты на вооружение нарезные орудия; это потребовало перевооружения и Кронштадтской крепости.

Сложившееся в XIX в. убеждение, выраженное в поговорке «un canon par terre vaut un vaiseau par mer» (пушка на берегу стоит корабля на море), 76 сохранило значение и в те годы. 23 января 1868 г. царь утвердил порядок первого переходного вооружения Кронштадтской крепости. Суть его раскрывается в приводимом ниже документе Артиллерийского управления.

«Принятие во флот броненосных судов совершенно изменило условия, которым должно удовлетворять хорошее вооружение приморской крепости. Прежде существовавшия гладкостенныя береговыя орудия, удовлетворительно действовавшия против деревянных судов, оказались вовсе недействительными против судов, обшитых железом. Обстоятельства эти сделали совершенно необходимым полное перевооружение наших приморских крепостей нарезными орудиями новой системы и больших калибров, способными успешно действовать против броненосных судов. При таком перевооружении наших приморских крепостей на первом плане должен стоять важнейший из береговых пунктов – Кронштадт.

Для приведения Кронштадтской крепости в состояние, удовлетворяющее современным требованиям обороны и соответствующее ее значению, признано необходимым придать к наличному ее вооружению до 400 нарезных береговых пушек большаго калибра, до 100 нарезных орудий средняго калибра для сухопутной обороны и до 100 нарезных мортир дальняго бросания.

Снабжение Кронштадта таким числом орудий новой системы и всею материальною частию, необходимою для действия из них, потребует много времени и больших денежных затрат. Между тем, на случай открытия военных действий, необходимо возможно в скорейшем времени хотя отчасти привести Кронштадтскую крепость в возможность успешно состязаться с броненосным флотом и для того, воспользовавшись теми орудиями новой системы и большаго калибра, которыя до настоящаго времени уже изготовлены, оставить пока на вооружении лучшия из прежних орудий и снабдить их полною материальною час- [стр. 281] тию… для переходного вооружения Кронштадтских укреплений назначено следующее число орудий:
пушек нарезных 8д – 95
пушек нарезных 8 1/2д – 8
пушек нарезных 6,03д – 40
гладкоствольных 10 3/4д (разсверленных из 8д) – 5
гладкостенных 60-фунт. – 392
гладкостенных 3-х пуд. бомбовых – 173
гладкостенных 24-х фунт. (исключительно для сухопутной обороны) – 26
единорогов 1- и 1/2- пуд. (для сухопутной обороны) – 119
мортир нарезных 6д (для сухопутной обороны) – 41
мортир гладких 5-пуд. чугунных и медных – 73
мортир гладких 3-х пуд. медных – 13
мортир гладких 2-х пуд. медных – 10
Всего орудий – 995…»7 [опечатка; должно быть – 778]
Из перечисленных орудий 778 находились в Кронштадте, в том числе 48 восьмидюймовых пушек; 206 орудий предполагалось доставить в летнюю навигацию 1868 г. и 11 – с открытием навигации 1869 г. Все работы должны были вестись с таким расчетом, чтобы полностью проект был осуществлен весной 1869 г. На Инженерное управление и строителя крепости возлагалось руководство устройством новых и заменой старых, вышедших из строя деревянных брусчатых платформ, а также производством других сопутствующих работ при установке орудий.

Надо отметить, что все вопросы по перевооружению крепости решались оперативно благодаря тому, что в ведении Главного инженерного и Артиллерийского управлений состояла постоянно действующая Инженерно-артиллерийская комиссия по выбору позиций для каждого орудия и определению необходимых для его установки устройств.

На строительные работы по перевооружению только двух фортов «Павел I» и «Александр I» в 1868–1869 гг. было израсходовано 21 437 рублей. В 1870 г. была утверждена ведомость второго переходного вооружения Кронштадтской крепости на трехлетний период. В ней уже намечается установка: 44 одиннадцатидюймовых нарезных пушек, из них на Константиновской и башенной батареях – 25 орудий, а остальные – на морских батареях Северного фарватера; 39 девятидюймовых пушек на фортах «Александр I» и «Павел I», a также на морских батареях № 1, 2, 8, 10 и 11.

Каждое 11-дюймовое орудие весило более 25 т, в связи с чем Артиллерийское управление для беспрепятственной транспортировки и установки таких пушек наметило строительство пристаней и прокладку железнодорожных путей, использование специального подвижного состава и сложных подъемных устройств. Однако строитель крепости К. Я. Зверев считал, что одноразовое использование столь дорогих устройств и средств явно нецелесообразно, и решил погрузку орудий производить плавучими кранами, а подъем и установку их в казематы и на валгангах – обычными такелажными приспособлениями. Такелажники без особых затруднений справились с этим нелегким делом с помощью специально изготовленных тележек. На форту «Александр I» пришлось при этом соорудить пристань (старая была разобрана для предотвращения высадки на нее неприятельского десанта); эта пристань стоимостью 12 тысяч рублей была начата в декабре 1870 г. и закончена в августе 1871 г.

Для установки новых артиллерийских систем требовались прочные фундаменты, которые возводились по четко согласованному плану. Некоторые трудности возникли при размещении 11-дюймовых пушек под блиндажами за броневыми брустверами. Первоначально предполагалось заделать специальные крюки в бетонный слой покрытия. Однако в блиндаже над шестью орудиями [стр. 282] к тому времени бетон уже был уложен, причем высота от основания до потолка блиндажа составляла около 2,4 м, что препятствовало такелажным операциям. Но, несмотря на это, строителям при помощи тележек («медведок»), поворотных кругов и домкратов удалось установить 25-тонные пушки вместе с лафетами.

В связи с установкой 11-дюймовых орудий Э. И. Тотлебен приказал уширить амбразуры, а сами брустверы усилить дополнительными броневыми листами толщиной 40 мм.

УПОРЯДОЧЕНИЕ НАИМЕНОВАНИЙ И ЗАВЕРШЕНИЕ ПЕРЕСТРОЙКИ ОСНОВНЫХ БАТАРЕЙ

Строительство новых и перестройка старых укреплений привели ряд фортов в весьма неприглядный вид. Обеспокоенный этим, Тотлебен при посещении крепости в июне 1867 г. приказал окрасить все сооружения однородным колером и «поручить Архитектору, который будет назначен Его Превосходительством от Главного инженерного управления, составление фасадов по оборонительным постройкам на морских батареях для придания им соответственнаго назначению построек и при том однообразнаго вида…»78

Кое-что в данном отношении удалось сделать, используя с этой целью элементы отделки, присущие гражданским зданиям, и малые архитектурные формы. На фортах появились парапетные решетки, ограды, они украшались царскими вензелями и памятными досками, на которых указывались начало и окончание возведения укреплений, фамилии руководителей строительства.

После завершения перестройки основных укреплений стало необходимым упорядочение наименований фортов и батарей. Так, например батареи № 10 и 11 оказались между батареями 7, 8 и 9. Много изменений произошло и на косных верках. В связи с этим 13 июня 1868 г. царь повелел именовать:

на Южном фарватере:
морскую батарею № 1 морской южной батареей № 1; морскую батарею № 2 – морской южной батареей № 2 «Дзичканец»; морскую батарею № 3 – морской южной батареей № 3 «Башенной»; батарею «Константин» с удлиненным левым флангом и с батареей № 4 (временной Константиновской) – морской южной батареей № 4 «Константин»; наименования всех старых каменных фортов и батареи «Князь Меншиков» не менялись;

на Северном фарватере:
морскую батарею № 5 – морской северной батареей № 1; морскую батарею № 6 – морской северной батареей № 2; морскую батарею № 7 – морской северной № 3; морскую батарею № 10 – морской северной № 4 «Зверев».

Имя строителя крепости Константина Яковлевича Зверева было увековечено в ознаменование его больших заслуг в деле строительства крепости. Присвоение имени строителя одной из батарей стало возможным благодаря Э. И. Тотлебену, умевшему по достоинству ценить труд строителей и пользовавшегося огромным авторитетом в царском окружении.

Морская батарея № 8 переименовывалась в морскую северную батарею № 5; морская батарея № 11 – в морскую северную батарею № 6; морская батарея № 9 – в морскую северную батарею № 7. Батарея на Ораниенбаумском берегу стала называться Ключинской, а на Финском берегу – Финской.

[Стр. 283] Наименования некоторых укреплений западного фронта крепости на косе также изменились. Батарея «Адмирал Литке» (№ 2), так же как и редут «Генерал Ден», в 1863–1864 гг. были перестроены в люнеты и стали называться люнетами «Литке» и «Ден». Люнеты «Генерал Швебс» (№ 1) и «Генерал Политковский» (№ 2) получили названия: люнет «Швебс» и люнет «Политковский». Батарею, фланкирующую люнет «Ден», назвали Фланкирующей. Батарея «Тотлебен» (№ 10) сохранила свое наименование. Батарея «Демидов» (№ 9) была переделана в 1864 г. в редут и теперь называлась редут «Демидов». Батарея «Генерал Граббе» (№ 1) из-за больших разрушений, причиненных наводнением 7 октября 1863 г., не восстанавливалась и в 1864 г. была упразднена. Батарею на куртине (литер «С») переименовали в батарею «Граббе». Батарею на куртине между батареями «Николай» и «Александр-шанец» (литер «К») назвали Промежуточной. Батареи «Александр-шанец» и «Михаил» (№ 6) сохранили свои наименования. Батарея между редутом «Демидов» и батареей «Михаил» стала Полевой. Полностью была упразднена батарея № 5.

Такой внушительной, помимо оборонительной стены города, стала Кронштадтская крепость к середине 1868 г.

В 1868 г. была завершена перестройка ряда морских батарей. Так, на морской южной батарее № 1 закончили сооружение гранитной пристани и облицовку мола. Здесь все работы согласно смете обошлись в 400 тысяч рублей.

Морская южная батарея № 2 «Дзичканец» была приведена в состояние, позволяющее вооружить ее. Остров для батареи продолжали расширять в горже и с боков. Ассигнования на эту батарею отпускались по статье возобновления и улучшения строений, а денег на оборонительные работы явно не хватало.

На морских северных батареях № 3, 5 и 7 завершили все работы, кроме окраски фасадов. На перестройку этих батарей было затрачено около 2 миллионов рублей.

На морской северной батарее № 4 «Зверев» установили металлический поворотный кран грузоподъемностью 19,2 т. Батарею вооружили. На морской северной батарее № 6 осталось установить кран, железную решетку редюита и отделать гранитом мол в гавани. На эти две батареи затратили около 3 миллионов рублей.

Строительство и перестройка батарей сопровождались различными усовершенствованиями. Так, на пристанях морских батарей вместо тумб для швартовки судов строители предложили установить списанные чугунные пушки. И красиво, и экономно! Так и сделали. Служат они и по сей день.

В сентябре 1868 г. строитель крепости обратился в ГИУ за разрешением покрыть полы в казематах для проживания гарнизона, а также в помещениях для хранения снарядов и зарядов на некоторых батареях природным асфальтовым раствором. Такие полы были сделаны на батареях № 4 «Зверев» и № 6; при этом 1 м2 пола при толщине его 2,5 см стоил 2 рубля 45 копеек. Строитель крепости получил разрешение на дополнительное устройство 2372 м2 асфальтового пола. Это первое удачное применение асфальта в России.

Опыты по укладке искусственного асфальта проводились в Петербурге еще в 1838 г. Однако зимой он трескался, а летом тёк вследствие того, что его готовили из древесной смолы, добавляя в нее песок и известь. А потому его перестали укладывать. И только после успешного применения естественного асфальта на строительстве Кронштадтской крепости его вновь стали использовать в Петербурге.

В 1870 г. инженер-капитан Жданович выполнил в нескольких местах ас- [стр. 284] фальтовые тротуары на улицах Петербурга, во внутренних дворах Зимнего дворца, а также полы в подвалах, царских конюшнях и других местах.

Следует отметить, что в решениях, принимаемых по строительству Кронштадтской крепости, активно участвовало Кронштадтское крепостное инженерное управление, образованное в мае 1868 г. из Кронштадтской инженерной команды.

В 1868 г. строители выполнили работ на 1 миллион 120 тысяч рублей, преодолевая трудности, связанные с ведением работ на неспокойной акватории залива. Вот один из примеров, описанный в рапорте инженер-капитана Борисова. 3 ноября 1868 г. в 11 часов пароход «Сапер» вышел из Петербурга на северные батареи для доставки различных грузов. На его борту находились пять человек команды и одиннадцать строителей. Вскоре путь преградил сплошной лед, пароход затерло. Уложив по льду трапы к батарее № 6, строители с трудом переправились на нее. Взяв на батарее инструменты, они вернулись к кораблю и стали прорубать во льду майны, пытаясь пробить ему путь к батарее. До наступления темноты удалось пройти всего лишь 160 м. На ночь снова перешли на батарею, а команда в это время поддерживала пар в машине, чтобы время от времени проворачивать винт, не допуская тем самым образования вокруг судна сплошного ледяного панциря. Для того чтобы пробить проход в гавань, пришлось снять рабочих с других объектов. И только 5 ноября после полудня пароход выбрался из ледового плена.

Итоги описываемого периода строительства Кронштадтской крепости до- [стр. 285] стойно оцениваются в приказе Э. И. Тотлебена по Инженерному корпусу от 16 мая 1869 г. за № 33. Вот его содержание:

«…Осмотрев подробно оборонительные работы в Кронштадте, я нашел:
1) на Северном и Южном рейдах перестройки всех временных батарей в долговременные ныне приводятся к окончанию;
2) работы эти, при глубине воды от 8 до 24 фут, окончены в течение четырех лет, несмотря на все затруднения, представляемые местными обстоятельствами, как-то: необыкновенной обширностью позиции, трудностями сообщения, суровостью климата и движением льда два раза в год, осенью и весною;
3) работы произведены прочно, отчетливо и совершенно соответственно своему назначению; в стенах и сводах нигде не заметно неравномерных осадок, казематы и подвалы для помещения войск, и в особенности пороховые погреба, совершенно сухи, так что батареи эти в военно-строительном деле составляют во всех отношениях весьма замечательные сооружения; одним словом – все работы произведены превосходно, батарея же № 4 «Зверев», построенная Заботкиным, есть совершенство;
4) в хозяйственном отношении везде заметно неусыпное старание и заботливость к уменьшению расходов, вследствие чего достигнуты самые выгодные результаты для казны. Относя такой блестящий успех к опытности, знанию дела и необыкновенному усердию начальника Крепостного инженерного управления и г. г. офицеров, я с особенным удовольствием объявляю искреннейшую свою признательность строителю Кронштадтской крепости Свиты Его Величества генерал-майору Звереву, и особенную благодарность – бывшему начальнику Кронштадтского крепостного инженерного управления военному инженеру подполковнику Делсалю, начальнику Кронштадтского крепостного инженерного управления подполковнику фон Деррингу, капитану Заботкину, и всем г. г. офицерам…»79

ДАЛЬНЕЙШИЕ РАБОТЫ НА БАШЕННОЙ БАТАРЕЕ И ПО УКРЕПЛЕНИЮ КРЕПОСТИ

В 1868 г. развернулись работы на морской южной батарее № 3 – башенной. Здесь срубили и установили все контрэскарпные, эскарпные и горжевые ряжи, а также устроили перемычки из двух рядов шпунтовых свай. Под фундамент казематированной постройки забили 5500 свай. Во рву на временном дощатом настиле построили бараки для рабочих, помещения для заведующих работами (дистанционных офицеров) и мастеров, склады и сараи для материалов. Внимательно следил за проектированием и ходом работ башенной батареи Э. И. Тотлебен.

16 июля 1868 г. начальник Кронштадтского крепостного инженерного управления инженер-подполковник Делсаль получает следующие указания от строителя крепости:

«…Товарищ Генерал-Инспектора по инженерной части в последнюю бытность в Кронштадте 22 и 23 Марта сего года, разсматривая утвержденные проектные чертежи вновь строящейся морской батареи с вращающимися железными башнями, изволил приказывать сделать к ним следующие изменения:
1) на правой оконечности казематированной батареи поставить еще одну башню в ряду с прочими, для установки в ней 14-дюймового орудия Круппа; [стр. 286]
2) внутренний фасад казематированной постройки сделать симметричным;
3) вследствие сего выходы в казематы выступной части сделать: в верхнем этаже из бокового коридора и хода вокруг башни, а в нижнем этаже через лестницу, устроенную под гранитною аппарелью…»
Далее следуют конкретные указания: «…прошу приступить к изготовлению подробной сметы на производство каменных и прочих работ… Составление сметы поручить военному инженеру капитану Заботкину.
Строитель крепости Свиты Его Величества
генерал-майор Зверев.» 80

Уже в то время среди военных строителей выделялся инженер-капитан Д. С. Заботкин, ставший впоследствии начальником Кронштадтского крепостного инженерного управления, а затем одним из ведущих генералов Инженерного ведомства, возглавивший многолетние всесторонние испытания фортификационных сооружений под воздействием фугасных снарядов, результаты которых коренным образом изменили фортификационное строительство в России.

Важность возведения башенной батареи сказывалась и на организации ее строительства. Большое внимание уделялось обследованию и контролю подводных гидротехнических работ, для чего был закуплен весьма дорогой водолазный аппарат стоимостью 1182 рубля 87 копеек; за 2500 талеров заказали на заводе Шварцкопфа (Германия) 12-сильный локомобиль.

Тщательность организации сказалась и в том, что уже в то время назначался офицер, ведавший противопожарной безопасностью; тогда им был инженер-подполковник Бубнов, состоявший при Кронштадтском крепостном инженерном управлении. Даже комплектованию стройки противопожарным инвентарем уделялось большое внимание: был закуплен дорогой брандспойт нового типа с заборным и поливочными шлангами, а также другое оборудование.

Следует отметить стремление участников строительства к его удешевлению. Так, подрядчик Платон Байков согласился завезти 5848 м3 грунта в остров сооружаемой батареи с разбираемых на Кроншлоте тыльной траверсы и порохового погреба, благодаря чему на доставке каждой кубической сажени казна экономила около 2 рублей; это еще раз подтверждает, что Байков руководствовался интересами государства и дела, не в пример некоторым другим подрядчикам.

Наиболее подробно и точно описан ход работ на башенной батарее в обширной переписке по производству оборонительных работ в Кронштадтской крепости с 1865 по 1878 г., а также в деле о возведении башенной морской батареи. Обратимся к этим интересным архивным документам.

В январе 1869 г. Технический комитет Главного артиллерийского управления (ГАУ) определил размеры башен для установки в них 11-дюймовых орудий. Внутренний диаметр башни равнялся 7,8 м. Амбразуры имели ширину 70 см, высоту 115 см. Орудия выступали за габарит башни на 30 см, а их полный откат достигал 2,1 м. Наконец ГИУ завершило все проектные работы и выдало чертежи башен на Камский бронепрокатный завод Горного ведомства для исполнения заказа.

Конструкция башни рассчитывалась так, чтобы она могла выдержать прямые попадания снарядов 14-дюймовых нарезных пушек. Снаружи она обшивалась броней толщиной 30 см, затем следовала прокладка из тикового дерева, а внутри – броня толщиной 7,5 и 5 см. Броня крепилась к коробчатому броневому железу болтами из броневой стали, [стр. 287] которых на одну башню расходовалось больше тонны. На каждую башню затрачивалось около 212 т броневой стали и почти столько же простого железа в виде уголков, балок и листов, составлявших конструкции внутренних несущих и опорных частей башни. Кроме того, гласис каждой башни также защищался 7,5- и 5-см броней.

Стоимость постройки одной башни, металл которой весил более 500 т, превышала 250 тысяч рублей. В дальнейшем сметная стоимость башенной батареи достигнет 3 миллионов рублей.

Вращение башен предусматривалось при помощи паровых машин, размещаемых в казематах под башнями; пар для них поступал из котельных, находившихся на флангах казематированной постройки. Полный оборот башня совершала за одну минуту, а в случае выхода из строя паровой машины – вручную – за три минуты. Снаряды весом 240 кг подавались к орудиям на высоту более 6 м также при помощи паровых машин.

В 1869 г. полностью забили 6653 сваи в основание казематированной каменной постройки под башнями. Между сваями на 195 см ниже ординара засыпали песок, сами сваи срезали на 105 см выше отсыпки, а пространство до их верха заполнили булыжным камнем на цементном растворе. По сваям уложили [стр. 288] бетонный ростверк на портландском цементе толщиной от 90 до 135 см. На этом основании возвели фундамент высотой 210 см. Промежуток между каменной кладкой и перемычкой заполнили глиной на 90 см выше ординара. Воду при производстве работ постоянно откачивали металлической помпой, работавшей от локомобиля.

Возведение казематированной постройки принял на себя по контракту коммерции советник Тарасов, а руководство каменными работами возложили на инженер-капитана Д. С. Заботкина. Как все грамотные и дальновидные руководители, он старался подобрать себе добросовестных помощников. Так, с этой целью он перевел с морской северной батареи № 4 «Зверев», на которой работы уже заканчивались, десятника Сергея Горячева, сохранив ему оклад 45 рублей в месяц.

Тем временем Кронштадтское крепостное инженерное управление откорректировало проект башенной батареи и направило его в ГИУ. После этого, 31 мая 1869 г., ГИУ направляет строителю крепости письмо, выдержки из которого приведены ниже:

«Товарищ Его Императорского Высочества, Генерал-Инспектора по инженерной части, разсмотрев измененный по указанием его, Вашим Превосходительством проект морской южной батареи № 3 (башенной), признал необходимым сделать в нем еще следующие изменения:
а) прибавить один каземат в левом плечном угле;
б) вынести в наружу и уширить окружающую галерею…
д) …увеличить высоту казематов, назначенных для помещения гарнизона, примерно до 14 фут для большего помещения в них нар в два яруса;
е) распределить в погребах боевые заряды отдельно от разрывных снарядов;
ж) в толще стены оставить отверстия для подъема зарядов и снарядов к батарее и в башни;
з) устроить крытые хода вокруг башен с тыльной стороны, шириной от 3 и 4 фут, дабы иметь продольное сообщение вдоль брустверов и башен…»81

Из изложенного видно, с каким глубоким знанием дела Э. И. Тотлебен стремился усилить башенную батарею, [стр. 289] обеспечить надежную защиту ее личного состава. В приведенном письме предлагается смету пока не утверждать, ибо проект броневых башен не был закончен.

Следует отметить, что перед наступлением зимы над завершенными каменными конструкциями башенной батареи возвели временную крышу, чтобы предохранить их от попадания влаги и размораживания. Такие защитные крыши возводились и в последующие годы.

В 1869 г. продолжались работы по сооружению металлических блиндажей и брустверов на Константиновской батарее. Там же в сводчатых галереях между брустверами вместо деревянных уложили асфальтовые полы по кирпичу. Железнодорожные пути от пристани довели ко всем брустверам. Заканчивалась также перестройка временной батареи № 4 в постоянную.

На морской северной батарее № 1 начались работы по расширению острова, чтобы построить казематированные помещения для гарнизона и возвести земляные брустверы между казематированными траверсами. Стоимость этих работ определили в 208 тысяч рублей. Планомерно укреплялись верки на косе. Перед батареями «Александр-шанец», «Промежуточной» и «Николай» закончили ров, заполненный на высоту 2 м водой из залива. Ширина рва поверху равнялась 20 м, берега его были укреплены сваями и вымощены камнем. Такой же ров вырыли перед линией люнетов. Всего в течение 1869 г. на работы в Кронштадтской крепости было израсходовано 900 тысяч рублей.

Столь же интенсивно продолжались работы по усилению Кронштадтской крепости и в 1870 г. Завершилось вооружение батарей. Оно хорошо показано на приводимых схемах. Но основным объектом являлась все та же башенная батарея. В очередном отчете проделанные работы характеризуются следующим образом: «…окончена бутовая кладка [стр. 290] фундамента, поверх которой положен слой бетона из портландского цемента толщиною один фут, образующий полы во всех помещениях казематированной постройки… Выведены кирпичные стены и своды для 8 жилых казематов, для пороховых погребов, коридоров и стены цилиндрического основания под 6 железных башен; над сводами и в пазухах сделана разбутка с надлежащими скатами, а поверх внутренней фасадной стены положен гранитный кордон. Под… железные башни, поверх кирпичного цилиндрического основания, сделана выстилка гранитными лещадками и выведены гранитныя стены на высоту 9 фут. Облицовка наружной стены казематированной постройки гранитными камнями выведена на высоту 30 фут выше ординара с присыпкою землею к стене с наружной стороны. На выступных 2-х ярусных частях казематированной постройки, кирпичною кладкою, выведены стены обоих этажей, положены железныя балки для образования легких сводиков между этажами; сложены своды верхняго этажа с разбуткою пазух; гранитныя аппарели для подъема орудий и гранитныя лестницы выведены на половину их высоты…»82

Далее в отчете перечисляются работы по эскарпу и контрэскарпу, отсыпке земли в батарейный остров на высоту 2,1 м выше ординара, а также указывается, что броневая часть башен заказана на Камском бронепрокатном заводе Горного ведомства, а из обычного железа – на Петербургском заводе Берда. В августе на Камский завод направили [стр. 291] поручика Акимова «для наблюдения за выделкой брони для башен 12-дюймовой толстоты…»83

Из работ на других батареях следует отметить отставание с перестройкой флангов на Константиновской батарее из-за невыполнения договорных обязательств подрядчиком и передачи контракта другому лицу. «На той же батарее для установки оптического дальномера, изобретенного Полковником Петрушевским, * [* В. Ф. Петрушевский (1829–1891) – ученый, артиллерист, генерал-лейтенант (1881 г.). Изобретенный им дальномер для береговой артиллерии в 80-х годах прошлого столетия переделал в оптический горизонтально-базовый. Усовершенствовал систему наводки орудий, артиллерийские боеприпасы, наладил промышленное производство нитроглицерина в России.] на земляном траверзе между 9- и 6-орудийными броневыми брустверами сделано гранитное основание и устроен павильон с верхнею вращающеюся частью…»84 От упомянутого дальномера провели кабели на форты «Павел I» и «Александр I» для ведения сосредоточенной стрельбы.

Продолжалась также перестройка морской южной батареи № 2 «Дзичканец» в постоянную и расширение морской северной батареи № 2. Для возможности перевозки тяжелых орудий приступили к удлинению Цитадельской пристани (на форту «Петр I»), начали устройство дамбы, соединяющей ее с берегом, и строительство металлического моста.

Как же осуществлялись грандиозные планы по устройству броневых щитов на боевых стенах морских батарей? [Стр. 292] Из-за затянувшегося освоения производства брони на Камском заводе к устройству первого броневого щита приступили только в 1870 г. С этой целью в одном каземате среднего траверса морской северной батареи № 4 «Зверев» была разобрана временная наружная кирпичная стена и возведено гранитное основание для щита. После этого закрепили его части и заполнили пустоты тиковым деревом. Установку броневых плит отложили до лета 1871 г. Еще четыре года потребовалось, чтобы установить два таких щита в казематах среднего траверса на морской северной батарее № 6. Применение брони на морских батареях (кроме башенной) на том и закончилось. К этому времени было завершено устройство блиндажей над 14 орудиями за броневыми брустверами. Их стоимость превысила 160 тысяч рублей.

Конечно, не только из-за значительной трудоемкости и высокой стоимости прекратилось дальнейшее устройство броневых щитов. Новые артиллерийские системы не помещались в казематах или имели большие ограничения по секторам обстрела. А потому в следующем году крупные орудия устанавливают открыто за земляными брустверами, казематы начинают приспосабливать для складирования боеприпасов.

В 1862–1870 гг. из отпущенных 25 миллионов рублей на достройку и реконструкцию всех русских укреплений 14 миллионов рублей были израсходованы на Кронштадтскую крепость, благодаря чему была сохранена ее неприступность и при новых качественных изменениях флота и артиллерии. В какой-то мере это обстоятельство помогло России порвать с унизительным Парижским трактатом (миром) 1856 г.

Осада и взятие французских крепостей в ходе франко-прусской войны 1870–1871 гг. подтвердили правильность принципов русской фортификационной науки. Сводчатые конструкции, присущие русским фортам и батареям, казематированные помещения, надежно защищающие личный состав, были в спешном порядке заимствованы западными фортификаторами. Форты стали возводить как самостоятельные укрепления преимущественно для артиллерийских позиций. А дальнобойность пушек в то время уже достигла 8,5 км, мортир – 5,3 км.

1871 год стал годом завершения только основных строительных работ на [стр. 293] башенной батарее. Об этом свидетельствует выдержка из годового отчета: «…На морской батарее № 3 (башенной) окончена кладка с гранитною облицовкою передней наружной стены казематированной постройки; выведены окончательно гранитныя основания для 6 вращающихся броневых башен и облицованы гранитом стены кольцевых коридоров вокруг башен, с заложением в эту облицовку железных кронштейнов под броневой гласис башен и под железную покрышку нижняго коридора; окончена выстилка гранитом валганга и гранитная же кладка брустверов между башнями, а также двух гранитных лестниц с аппарелями для подъема орудий на валганг.

Над сводами жилых казематов сделана кирпичная надбутка с надлежащими скатами, по которым положен слой бетона толщиною 1/2 фута, а поверх онаго насыпан слой земли. По внутреннему фасаду постройки, над кордоном, сложен гранитный парапет с возвышенными частями над средним входом и над выступающими фланками (флангами. – Авт.).

Земляная насыпь перед наружною стеною здания выведена в полную высоту… с устройством… 4 сквозных бетонных проходов для освещения и вентиляции коридоров.

На обеих оконечностях батареи выведены основания и стены двух сводчатых пристроек, для помещения паровых котлов… и склада каменного угля. Окончена обделка рваным гранитом всей набережной острова батареи и ряжевого мола, окружающаго гавань, пе- [стр. 294] ред среднею частью батареи, в горже ея, выведены гранитные пристани для пароходов, а также две боковыя для катеров. Выделка броневых и неброневых частей для 6 вращающихся железных башен производится по заказу, на заводах: Камском бронепрокатном Горного ведомства и дворянина Берда в С.-Петербурге…»85

На перечисленные работы было израсходовано около 500 тысяч рублей из 768, предусмотренных по Кронштадтской крепости на 1871 г.

На Константиповской батарее окончили перестройку флангов, переделали фасад жилой казармы в средней части батареи, выполнили верхний кордон и гранитный аттик с царским венселем, установили тумбы и железные решетки, вделали в стены памятные доски.

Посетивший 30 июля 1871 г. эту батарею Тотлебен дал указания по дальнейшему улучшению ее внешнего облика: «…Всем фасадам построек, расположенных на батарее, кроме казармы на средней части, придать с помощью штукатурки общий характер, применяясь к фасаду казармы на правом фланге. Внутренний фасад блиндированных броневых брустверов окрасить цветом, подходящим к цвету фасадов каменных зданий на батарее…».86

Казарма на правом фланге Константиновской батареи была построена в 1866 г. в горже временной морской батареи № 4. В ней имелись восемь кубриков для личного состава на первом этаже и в полуподвале. От обстрела казарму защищал земляной вал, примыкавший к задней двухметровой стене и заходивший полуметровым слоем на верхний кирпичный свод с наименьшим сечением 1,2 м.

Цоколь и карниз казармы облицованы гранитом. Восемь окон, попарно объединенных наличниками из штукатурки, разделены пилястрами. Над карнизом установлены парапетные тумбы, соединенные между собой металлической решеткой.

Полное представление о казарме дают чертежи фасада и поперечный разрез, выполненные в 1872 г.

В казарме и казематах траверса, расположенного с левой стороны колпинского бруствера (броневой бруствер, изготовленный на Колинском заводе. – Авт.), деревянные полы заменили кирпичными. На батарею доставили подвижный кран и тележку грузоподъемностью 32 т для установки 11-дюймовых нарезных пушек, начали устройство подвесных путей для подачи снарядов из погребов и отрыли котлован под три каземата для размещения (в двух из этих казематов) подвижных станков под 11-дюймовые орудия так называемой «скрывающейся» батареи системы Паукера.

На фортах «Павел I», «Александр I», «Кроншлот» и на батарее «Князь Мешников» закончено устройство оснований для 215 орудий согласно утвержденному в 1870 г. плану второго переходного вооружения крепости. С этой целью были переделаны восемнадцать казематов в капонирах морских северных батарей № 4 «Зверев» и № 6, фланкирующих каменную подводную преграду.

В связи с установкой 11-дюймовых пушек на морских батареях в земляных брустверах прорезают амбразуры и делают основания, а амбразурные отверстия в траверсах закладывают камнем и засыпают грунтом. Эти казематы приспосабливают для хранения боеприпасов.

Перевозку орудий на батареи осуществляли через форт «Петр I», который стал главной перевалочной базой арсенала. К этому времени там были завершены дамба, мост и пристань с поворотным краном. [Стр. 295]

На остальные дела по укреплению крепости выделенных ассигнований не хватило, и поэтому ряд сооружений финансируется по статье «Необоронительные работы». Так, в редане № 4 западного фронта крепости построили каменное здание для обливки снарядов свинцом; в редане № 3 – деревянное здание для двух обливочных мастерских; в редане № 2 – такое же здание для окраски снарядов; в редане № 1 – два деревянных здания для их снаряжения. К редану № 2 проложили рельсовый путь от внутрикрепостной конножелезной дороги через пролом в стене у Второй западной казармы, затем поперек крепостного рва по свайному мосту, оттуда – ко всем строениям в реданах и далее к Цитадельской пристани.

У Второй северной оборонительной полубашни заложили новую Пятую северную казарму (стоимостью около 400 тысяч рублей) для кадрового пехотного полка. Более 23 тысяч рублей израсходовали на ремонтные работы по статье «Возобновление и улучшение строений крепости».

ГИУ усиленно изыскивало возможности дополнительного привлечения средств для укрепления Кронштадтской крепости. Одним из таких путей было снижение стоимости строительства за счет конкуренции на торгах между строительными подрядчиками. Выше уже упоминалось, что на П. Байкова было оказано давление при заключении контракта на строительство острова башенной батареи. В 1870 г. Кронштадтское крепостное инженерное управление предъявило Байкову штрафной иск на сумму свыше 5 тысяч рублей за невыполнение в срок отделки гранитом контрэскарпного ограждения. Эти работы были к тому времени переданы другому подрядчику. За Байковым числилась также 221 тысяча рублей задаточных денег.

Кронштадтское крепостное инженерное управление решило изъять выставленные в залог при торгах принадлежавшие Байкову бани и продать его дом. Последний в своем прошении объяснял неустойку тем, что в результате строительства Балтийской и Финляндской железных дорог, голода в Финляндии и неурожая в течение последних двух лет значительно повысилась оплата рабочих и цены на матери- [стр. 296] алы. Банков просил также учесть его добросовестную деятельность в течение 13 лет, когда по контрактам с Инженерным ведомством он выполнил работ на шесть с половиной миллионов рублей.

В январе 1871 г. ГИУ сообщает строителю крепости, что по докладу Э. И. Тотлебена Военный совет решил снять неустойку с П. Байкова, а задаточный долг погасить в течение 15 лет без взимания процентов. Это решение объясняется тем, что Банков при сметной стоимости работ на батареях № 3 и 4 в 1174 000 рублей уступил 31,38 и 41 3/4 %, благодаря чему государство получило выгоду в 200 тысяч рублей. Другие подрядчики на торгах снижали сметную стоимость лишь до 16%. Байков же пошел на снижение стоимости явно себе в убыток, но, выполняя долг русского патриота, поддержал просьбу Тотлебена. К чести последнего, он также не оставил его без помощи, когда тот попал в столь критическое положение. В 1872 г. объем оборонительных работ в Кронштадтской крепости не претерпел каких-либо изменений. Всего было затрачено 850 тысяч рублей, из которых лишь 638 тысяч рублей приходилось на основную статью расходов. На башенной батарее закончили оборудование помещений для котлов, установили окна и двери, произвели отделку и наружную планировку. С заводов стали поступать первые конструкции башен. Полным ходом возводились казематированные постройки и пороховые погре- [стр. 297] ба на расширенном острове морской южной батареи № 2 «Дзичканец».

Интересные работы велись на Константиновской батарее. В связи со строительством башенной батареи № 3 сектор обстрела батареи за броневым бруствером на девять орудий оказался дублированным и неэффективным. Поэтому было принято решение развернуть бруствер на 42 ° в сторону моря.

Заведующий работами капитан Ясюкович предложил произвести такой разворот без разборки бруствера на части, что сокращало сроки и экономило средства. После дискуссии между строителями и инженерами ему было разрешено развернуть бруствер предложенным им способом, на что отпускалось 16 тысяч рублей; это было намного дешевле цены, предложенной подрядчиком Епишкиным и Петербургским Металлическим заводом Берда. Но последних также не оставили без дела. Епишкин взял подряд на возведение на новом месте фундамента под бруствер и разборку старого, а завод за 17 тысяч рублей должен был изготовить болты и расширить амбразуры.

Бруствер приподняли домкратами и по деревянной платформе, смазанной салом и мылом, передвинули, развернули и установили на новый фундамент. За бруствером разместили 11-дюймовые нарезные пушки. Блиндаж над ними не сооружали. Согласно плану второго переходного вооружения крепости между броневыми брустверами оборудовали позиции для девяти нарезных мортир, причем для укрытия орудийной прислуги в толще земляного бруствера устроили каменные галереи, перекрытые рельсами и бетоном.

На «скрывающейся» батарее системы Паукера соорудили казематы. Вскоре с завода Берда были доставлены подъемные станки. Однако освоение и доводка этой системы оказались настолько сложными, что полностью она была завершена лишь в 1879 г.

Здесь же, на левом фланге Константиновской батареи, осуществили опытную установку 11-дюймовых нарезных пушек на фундаментах из бутовой кладки, в которых размещались также укрытия для артиллеристов. В дальнейшем открытую установку тяжелых орудий за земляными брустверами на бутовых фундаментах с примыкающими укрытиями для орудийной прислуги и боезапасов стали осуществлять на всех батареях.

Повсеместно устраиваются подвесные пути для подачи снарядов из погребов к орудиям. Многие пушечные казематы в траверсах превращаются в склады боеприпасов. На морской северной батарее № 1 лицевые стены казематов утолщают путем кладки и заделывают амбразуры. На морских батареях были закончены основания под 141 орудие, а на верках косы отсыпаны барбеты с укладкой деревянных платформ под 108 пушек и 20 мортир. В 1872 г. строитель крепости К. Я. Зверев переходит в Главное инженерное управление; его обязанности стал исполнять инженер-полковник фон Дерринг.

ЗАМЕДЛЕНИЕ ХОДА РАБОТ

В 1873 г. учреждается Особое совещание по реорганизации армии. Член этого Совещания Э. И. Тотлебен выступил на нем с докладом о строительстве и реконструкции крепостей. Совещание одобрило доклад и решило израсходовать на эти цели 37 миллионов рублей. Однако финансовый кризис в стране резко замедлил ход работ. Достаточно сказать, что в 1873 г. на усиление [стр. 298] Кронштадтской крепости было израсходовано 580 тысяч рублей, в 1874 г. – 360 тысяч, в 1875 г. – 330 тысяч, а в дальнейшем – около 200 тысяч рублей ежегодно.

В 1873 г. на морской южной батарее № 3 начали сборку неброневых конструкций башен. Здесь установили шесть 10-сильных паровых машин и обмуровали котлы. Вскоре сюда была доставлена первая партия брони.

Константиновская батарея превратилась как бы в опытный полигон. Здесь соорудили для испытаний первое каменное основание под нарезную 9-дюймовую мортиру.

В связи со строительством башенной батареи надо было разобрать старую ряжевую преграду между Константиновской батареей и фортом «Павел I», а также устроить новую преграду протяженностью 1200 м впереди морской батареи № 3. Работа, особенно по разборке, была весьма кропотливой, а потому на нее ушло несколько лет.

На батареях была завершена установка орудий согласно второму плану переходного вооружения. В последующие годы регулярно намечались планы перевооружения Кронштадтской крепости, так как артиллерийские системы изменялись очень быстро, что требовало постоянного их обновления. Осенью 1873 г. была закончена и заселена Пятая северная казарма.

Наводнения 3 и 10 октября, сопровождавшиеся сильными ветрами, значительно повредили морские батареи и косные верки. Еще не успели закончить исправление Цитадельской пристани, очень пострадавшей от наводнения 27 сентября 1872 г., как на ней пришлось начать снова восстановительные работы. К такому положению привыкли и считали его неизбежным злом, в связи с чем в смету расходов ежегодно включалась статья «Возобновление и улучшение строений крепости».

При наводнениях на морских батареях в первую очередь разрушались контрэскарпные ограждения. По этой причине в 1873 г. начали переделывать их гранитную облицовку на морских батареях № 3, 5 и 7. Вместо пологих наружных откосов устроили вертикальные из гранитных блоков правильной формы. Кладку вели насухо. Работы эти, стоимость которых составила 90 тысяч рублей, велись в течение трех лет.

В 1874 г. приступили к каменной облицовке западных фасов оградительных молов (контрэскарпных ограждений. – Авт.) на южных морских батареях №1, 3 и 4, северных № 2 и 6, а также к исправлению повреждений на других участках контрэскарпных ограждений. Здесь каменную кладку выполняли на цементном растворе.

Перевооружение Кронштадтской крепости сопровождалось совершенствованием управления стрельбой. В связи с этим на морских северных батареях № 3 и 4 соорудили пять павильонов для индикаторных приборов наводки системы В. Ф. Петрушевского. Так как эти приборы были больших, чем прежние, размеров, ранее построенные павильоны на фортах «Павел I» и «Александр I» пришлось переделать.

Уже в 1874 г. на башенной батарее установили все металлические части башен, кроме броневых, ввели в действие котельную и опробовали механизмы вращения. Однако начатая в том же году установка броневых листов из-за медленной поставки их с завода была завершена только в 1878 г.

Несмотря на заселение Пятой северной казармы, гарнизон крепости Сухопутного ведомства испытывал недостаток в жилых помещениях. В ответ на просьбу строителя крепости вывести часть войск из Кронштадта начальник ГИУ инженер-генерал-лейтенант К. Я. Зверев в октябре 1875 г. ответил, что этого сделать нельзя, так как один ба- [стр. 299] тальон уже выведен в Ораниенбаум и личного состава не хватает даже для несения караульной службы. А суточный наряд этой службы был значительным – 400 ефрейторов и рядовых.

Строитель крепости представил в ГИУ ведомость жилых помещений в гарнизоне, согласно которой в них имелось 11900 мест. Только две западные и пять северных казарм вмещали более тысячи человек каждая. Гарнизон крепости в описываемый период состоял из 12 тысяч человек, находившихся в составе крепостной артиллерии, трех крепостных батальонов, двух пехотных полков, мастеровой и гальванической команд. Из указанного состава один батальон (500 человек) находился в Ораниенбауме. После некоторых перемещений и полного использования помещений арестантских рот остальные 11500 человек обеспечивались жильем в Кронштадте.

Не помогла получению разрешения на строительство дополнительных казарм и ссылка на расписание Главного штаба, согласно которому в военное время Кронштадтская крепость пополняется до 17 тысяч человек. Казарменный фонд на морских батареях и фортах, не используемый в мирное время, составлял 3660 мест. Только казармы на морских северных батареях № 4 «Зверев» и № 6 вмещали по 550 человек каждая. Против мобилизационных планов недоставало около 2 тысяч мест, однако во время военных действий казармы заселялись более плотно, значительное количество войск занимало позиции на косных верках, где размещалось в блиндированных укрытиях и палатках. В строительстве новых казарм Сухопутному ведомству было отказано. [Стр. 300]

ЭКСТРЕННЫЕ РАБОТЫ В КРЕПОСТИ В 1877–1878 гг.

В 1877 г. началась русско-турецкая война. Как и прежде, в подобной ситуации возникала опасность вмешательства в конфликт Англии и Франции. А это, в свою очередь, обусловливало настоятельную необходимость укрепления Кронштадтской крепости. В 1877 г. на эти цели израсходовали 261,6 тысяч рублей, в том числе 120 тысяч рублей из экстраординарных ассигнований, предназначенных для приведения крепости в оперативную боевую готовность. В 1878 г. экстренные работы продолжались; всего было затрачено 255 тысяч рублей, в том числе из экстраординарного кредита – около 137 тысяч рублей.

Работы в основном были направлены на подготовку артиллерии к боевым действиям. Так, на морской северной батарее № 1 устроили барбеты под новые орудия и восемь деревянных снарядных погребов, на северной батарее № 2 – семь снарядных деревянных погребов для 8-, 9- и 11-дюймовых орудий; на батарее № 3 – три погреба; на батареях № 4 «Зверев» и 6 переделали деревянные галереи на каменные, соорудили семь деревянных погребов для орудий Круппа. На батарее № 5 возвели каменные фундаменты под двенадцать 11-дюймовых орудий дальнего боя заводов Круппа и Обуховского. Там же возвели двенадцать каменных погребов у этих пушек и девять каменных галерей для укрытия орудийной прислуги. На батарее № 7 переделали барбеты под орудия и оборудовали девять пороховых погребов.

На Константиновской батарее соорудили каменные фундаменты под одну 14-дюймовую пушку Круппа, пять 11-дюймовых орудий и тридцать 9-дюймовых мортир. Это был форсированный переход к открытой установке орудий на каменных фундаментах за земляными брустверами.

Приводили в боевое состояние также верки на Кронштадтской косе. Там насыпали земляные траверсы между батареями и устроили в них каменные галереи для укрытия личного состава.

Осуществлялись мероприятия и общего характера. Так, для обеспечения надежной связи заготовили подводный телеграфный кабель, а на косе построили каменное здание для телеграфной станции. Снарядили и подготовили к установке подводные мины. На морских батареях заготовили запасную землю для восстановления земляных конструкций в случае их разрушения.

В связи с возможным увеличением численности крепостного гарнизона срочно построили двухэтажное здание хлебопекарни и кухни стоимостью 30 тысяч рублей.

При вооружении морских северных батарей новыми крупными орудиями к ним было очень трудно подходить глубокосидящим плавучим кранам и кораблям. Поэтому был разработан и утвержден проект углубления до 4,8 м фарватеров к батареям № 5, 6 и 7. Работы, стоимость которых была определена в 394 тысячи рублей, велись Морским ведомством. Начав дноуглубление в 1876 г., на следующий год обеспечили подход к батарее № 5, а в 1878 г. извлекли около 10 тысяч м3 грунта. В 1879 г. углубили фарватеры ко всем трем батареям. Теперь к ним могли подходить и корабли береговой обороны, предназначенные для взаимодействия с ними при боевых действиях.

В эти годы на фортах и батареях начинают применять электрическое освещение, для чего в помещениях производят разводку проводов и устанавливают электролампочки. В 1881 г. Кронштадтская оборонительная линия имела для освещения восемь локомобилей мощностью по девять-десять лошади- [стр. 301] ных сил. Рассматривались также предложения по использованию электроэнергии для перемещения лафетов орудий и других работ.

Особое внимание в тот период уделялось подводным преградам, главным образом на Северном фарватере, в связи с чем была образована специальная комиссия для изучения их состояния. Приводим с некоторыми сокращениями доклад этой комиссии в ГИУ:

«…Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельскаго флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнем, и частию из сплошного каменнаго мола, образованнаго наброскою из булыжнаго камня.

Первым способом устроено заграждение, начиная от самого берега Кронштадтской косы до северной батареи № 3, и составляет часть заграждения, устроенного в минувшую Восточную войну 1854–1855 года, далее идет сплошной каменный мол. Этот последний начат во время приведения крепости в оборонительное положение в 1863 г. и окончен в последующие годы. Для ускорения образования заграждения одновременно с насыпкой камня загружались в линию преграды старые военные карабли и нарочно для сего купленные каботажные суда. Промеры глубины воды, произведенные со льда в минувшую зиму 1877/8 г. над ряжевой и каменной преградой вдоль линии северных морских батарей, показали:
1) что некоторые ряжи (в числе 19) волнением и ледоходом частию разрушены, так что над некоторыми образовалась глубина воды в 7 до 8 футов…». Далее излагалось, что от берега до батареи № 2 вражеские суда не прорвутся из-за мелководья и валунов; этот участок «…в расчет не берется».
2) Промеры глубины воды произведены через 3 сажени, линия заграждения сохранилась, кроме участка между батареями № 4 «Зверев» и № 8, где значительные повреждения, особенно у ворот для прохода судов и в местах, где преграда из затопленных судов, разрушившихся, и камень осел.

Наименьшие промеры до 7 фут и в отдельных случаях до 171/2 фут, в том числе по левую сторону ворот у батареи № 4 «Зверев», где были затоплены корабли «Прохор» и «Красный». Эти корабли вынул купец Бухгольц по контракту 9 ноября 1866 г., обязавшись на их месте засыпать камень, что не вполне сделано, а кроме того из числа вынимаемых им ряжей он два должен установить в воротах при северной батарее № 4. Это не сделано, так как крепления ряжей разрушились и нет таких, кои можно ставить на глубине 23 фута у ворот. Это придется делать за счет казны…

1) Купцу Бухгольцу досыпать камень. Ряжи установить за счет казны у ворот батареи № 4 «Зверев».

2) Оградить в пределах ворот батареи № 6 ряжами, взамен разрушившихся кораблей.

3) Дополнить камнем молл при ширине в 2 сажени в середине в 5 и по краям в 6 фут...» 87

Война с Турцией продолжалась, Кронштадтская крепость готовилась к обороне, и слабые места, обнаруженные в подводных преградах, требовалось срочно усилить. Все, что решили делать за счет государства, включили в контракт, подписанный без торгов с потомственным почетным гражданином Кронштадта купцом первой гильдии Яковом Зоном. Срок исполнения работ установили 1 апреля 1880 г.

Начальник Кронштадтского крепостного инженерного управления инженер-полковник Д. С. Заботкин, проверяя ход строительства 5 марта 1879 г., убедил- [стр. 302] ся в том, что работы ведутся медленно и в срок подрядчик не уложится. Зон жаловался на отсутствие точных расчетов количества камня и требовал доплат на непредвиденные расходы. В частности, из-за недостаточной прочности льда, который зимой несколько раз перемещало и крошило, пришлось подносить камень к майнам на 80 м. Кроме того, нужны были средства на содержание и обозначение вехами ледяных дорог, на сооружение будок для рабочих, приобретение ящиков, катальных досок, носилок и прочего инвентаря. При установке ряжей у ворот два с половиной месяца работали водолазы с подсобными рабочими. В связи с этим ГИУ увеличило купцу оплату и перенесло срок окончания контракта на 1 апреля 1881 г.

ГОДЫ ВЫЖИДАНИЯ

В период русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Э. И. Тотлебен находился в Действующей армии. Он руководил осадой Плевны (ныне Плевен в Болгарии. – Авт.), командовал отрядами и армией. В это время обязанности товарища генерал-инспектора по инженерной части исполнял генерал-лейтенант К. Я. Зверев. 25 июня 1878 г. он инспектировал работы в Кронштадте и, как докладывал в ГИУ строитель крепости, повелел: на морской южной батарее № 1 покрыть железом выступающую из земли надстройку каменной казармы; на морской башенной батарее сделать железные перила на лестницах с обоих флангов; на морской батарее №4 «Константин» покрыть листовым железом кордон на казарме. В течение двух лет шла переписка с ГИУ об уплате нескольких тысяч рублей за указанные работы. Как видим, время широкомасштабных решений и больших дел в Кронштадтской крепости прошло. А с уходом Тотлебена стали забываться и его идеи, и его энергичный стиль руководства Инженерным ведомством.

На резком уменьшении объема работ в Кронштадтской крепости сильно сказались также результаты русско-турецкой войны. Победа над Турцией, завоеванная в результате многих жертв и нашедшая логическое завершение в мирном русско-турецком договоре (Сан-Стефанский мир 1878 г.), во многом была обесценена на конгрессе в Берлине, главным образом по настоянию Германии. Из союзников немцы стали большими врагами русских, чем англичане и французы. В связи с этим все внимание стало уделяться строительству крепостей и укреплений вдоль западной границы страны. Но война опустошила и расстроила денежную систему. Поэтому фортификационное строительство в 80-е годы XIX в. в России почти не велось.

Минувшая война заставила критически пересмотреть отношение к ружейному огню и средствам защиты от него, ибо русские армии понесли большие потери именно от ружейного обстрела. Поэтому в укреплениях стали оборудоваться позиции для стрелков.

Восьмидесятые годы для русского фортификационного строительства можно характеризовать как выжидательные. Дело в том, что развитие артиллерии совершило новый качественный скачок. За рубежом с 1880 г. стали применять удлиненные снаряды, что позволило увеличить в несколько раз вес заряда. Там же изобрели фугасные снаряды, которые были приняты на вооружение во второй половине 80-х годов.

В 1883 г. начали также применять пироксилиновые бомбы, действующие подобно минам. Вначале их называли [стр. 303] бомбами-торпедо, а в 90-е годы XIX столетия – фугасными бомбами. В Германии немедля стали проводить опытные стрельбы такими бомбами по фортификационным сооружениям. В России ждали результатов этих опытов, но они велись столь засекреченно, что данные о них стали известны лишь в 1886 г. [Стр. 304]

В конце 80-х годов известный фортификатор К. И. Величко * [* К. И. Величко (1856–1927) – русский инженер-генерал (1916 г.). Участник русско-турецкой войны (1877–1878 гг.), русско-японской и первой мировой войн. Заслуженный профессор фортификации с 1901 г. Автор укреплений Владивостока, типовых проектов фортов. Им написано свыше 70 трудов по военно-инженерному искусству. С 1918 г. в Красной армии, руководил инженерной обороной Петрограда, возглавлял Коллегию по инженерной обороне государства. С 1921 г. профессор Военно-инженерной академии.] завершил свой многолетний труд «Исследование новейших средств осады и обороны сухопутных крепостей», в котором он предвосхитил практическое использование фугасных снарядов. Фортификационные сооружения в России строились по его разработкам и успешно отвечали своему назначению в течение двадцати пяти лет.

Рассмотрим вкратце состояние Кронштадтской крепости в описываемый период. Морская южная батарея № 3 (башенная) во время русско-турецкой войны была лишь временно вооружена. В 1879 г. ее полностью закончили и вооружили 11-дюймовыми пушками. Однако от установки на батарее между башнями, как предусматривалось первоначальным проектом, пяти орудий за броневым бруствером отказались. 23 июля 1880 г. Александр II, посетив эту батарею, приказал переименовать ее в батарею «Граф Милютин»; этим он воздал должное военному министру, ко- [стр. 305] торый осуществил буржуазные военные реформы и реорганизовал армию.

В 1881 г. Кронштадтская крепость была вооружена в основном 8-, 9- и 11-дюймовыми орудиями, причем 8- и 9-дюймовые системы предназначались для борьбы с 110–150-мм броней и к тому времени уже устарели. Модернизация артиллерии в крепости не прекращается. Устанавливаются главным образом 11-дюймовые пушки Обуховского завода. Под ними возводятся каменные фундаменты с галереями для укрытия орудийной прислуги и нишами для снарядов.

Размещение мощных орудий на земляных валах морских батарей сопровождалось устройством широких земляных брустверов, что, в свою очередь, потребовало расширения островов по фронту установки пушек. Эту задачу решали двумя способами. На одних батареях, как, например, на морской северной батарее № 6, часть рва засыпали грунтом и камнем, что позволило нарастить эскарпные ряжи; на других батареях эскарп уширяли путем установки дополнительных ряжей.

Значительные работы велись по переделке контрэскарпных ограждений, периодически разрушавшихся водой, ветром и льдом. В 1880 г. начали переделывать каменные стенки на молах морских батарей – южных № 1, 2, 3 и 4, северных № 5, 6 и 7. Кладка насухо не оправдала себя, а потому облицовку гранитом производили на растворе из портландского цемента. [Стр. 306]

Контракт на устройство 554 пог. м стенок заключили с коммерции советником В. Епишкиным. Под его руководством в течение двух лет работали 100 рабочих. При этом было израсходовано около 1600 м2 [опечатка в оригинале] гранитного камня, более 2000 м3 булыжного камня, 400 м3 гранитного щебня, около 2000 м3 земли и 583 т портландского цемента. Сметная стоимость работ составила 107 тысяч рублей, а на торгах Епишкин назначил цену 97,3 тысячи рублей. Работы были закончены в 1881 г.

Поскольку русский флот к началу русско-турецкой войны не мог еще вести наступательные операции, он главным образом предназначался для обороны морских побережий. С этой целью в 1878–1880 гг. были построены 120 миноносцев (тогда называвшихся миноносками) водоизмещением 23–25 т, с машинами мощностью 220 л. с, обеспечивающими скорость до 18 узлов в час. Каждый миноносец имел один-два торпедных аппарата; 90 таких кораблей, находившихся в составе Балтийского флота, защищали подступы к Петербургу. Для отработки их взаимодействия с оборонительными сооружениями проводились маневры флота непосредственно у Кронштадтской крепости.

В 1885 г. в связи с ухудшением отношений с Англией крепость вновь была приведена в боевую готовность. Тогда же был разработан и осуществлен план минной обороны г. Кронштадта. Все минные поля разместили под защитой орудийного огня фортов и батарей. Северный фарватер преграждался минными постановками между каменным подводным молом и ряжевой преградой. Южный фарватер перекрывался поперек минами, начиная от глубины 3,6 м (напротив редута «Демидов») и до мелководья у Ораниенбаумского берега. Всего согласно этому плану устанавливалось 450 гальванических, 260 гальваноударных и 19 донных мин. На приводимом плане показаны все ряжевые преграды, включая разобранные и вновь возведенные их участки на Южном фарватере; здесь же четко обозначена вся оборонительная система крепости.

Объемы и характер работ, выполнявшихся в 80-е годы в Кронштадтской крепости, детально отражены в ежегод- [стр. 307] ных отчетах Кронштадтского крепостного инженерного управления.

Так, в течение 1886 г. по статье «Оборонительные работы» на Константиновской батарее построены помещения для хранения 14-дюймовых снарядов к экспериментальной установке; переделаны деревянные платформы на фортах «Павел I» и «Александр I»; устроено электрическое освещение от аккумуляторов на батарее «Граф Милютин»; возведены бетонные основания под 11-дюймовые мортиры на форту «Александр-шанец».

По статье «Необоронительные работы» были перестроены двухэтажные каменные флигели; возведены крыши из железа над валгангами батареи «Граф Милютин» между башнями; там же увеличили слой бетона над жилыми казематами и устроили приспособления для подъема снарядов. По той же статье был исправлен каменный мол на морской южной батарее № 2 «Дзичканец»; построена прачечная, приспособлены помещения для проживания гарнизонов на морских батареях; проложено свыше 11 км подводного кабеля между Ораниенбаумом (ныне г. Ломоносов) и морскими батареями; сооружен павильон для управления сосредоточенным огнем на форту «Александр I»; исправлена конно-железная дорога. Всего на необоронительные работы было израсходовано 79 658 рублей.

По статье «Возобновление и улучшение строений крепости» заменены полы, исправлены конструкции зданий, устроен ледник и погреб для хранения овощей; отремонтировано шоссе. [Стр. 308]

По статье «Особые распоряжения» выполнялась перестройка юго-западного угла гранитной стенки в Купеческой гавани и ликвидировались повреждения, причиненные наводнением и штормом.

В отчете имеется графа «Нестроительные расходы», которая предусматривает 61 тысячу рублей на содержание личного состава Кронштадтского крепостного инженерного управления и приданных ему команд, наем помещений, эксплуатацию пароходов и лодок.

Обстоятельный отчет, подписанный начальником Кронштадтского крепостного инженерного управления генерал-майором Д. С. Заботкиным, завершается итоговой суммой расходов за год – 204 тысячи рублей. Из них только 143 тысячи рублей израсходовано на строительно-ремонтные работы. Таково примерно содержание и других годовых отчетов.

Следует отметить, что начиная с 1884 г. орудийные казематы в траверсах морских батарей окончательно освобождаются от артиллерии и приспосабливаются под караульные помещения, а также для хранения различных принадлежностей и инвентаря. Амбразуры и тыльные проемы у казематов закладываются, устанавливаются печи, устраиваются стеллажи.

В эти годы на морской южной батарее № 4 (Константиновской) возводится так называемая «кинжальная» батарея из 9,5-дюймовых пушек.

Под стать делам крепости были дела г. Кронштадта. После сооружения Морского канала в 1885 г. он окончательно [стр. 309] потерял свое значение как торгового порта. Прекратилось практически и строительство жилья; часть жителей переселилась в Петербург. Кронштадт часто страдал от сильных пожаров. Так, в 1874 г. выгорела одна шестая часть города. В 1887 г. на лесной бирже сгорело лесоматериалов на 100 тысяч рублей. Город приходил в упадок. Многие его жители испытывали нужду в крове, пище, работе.

Жизнь мирных горожан в какой-то мере поддерживалась Пароходным заводом, который не имел недостатка в заказах на ремонт различных судов.

Ужасающую картину раскрывает отпечатанное в типографии штаба Кронтадтского порта от 10 марта 1890 г. обращение кронштадтского приходского попечительства, состоявшего под покровительством великого князя Константина Николаевича. Вот выдержки из него: «…В числе благотворительных учреждений в Кронштадте заслуживает внимание г. г. жертвователей один приют бедно обставленный, но возникший вследствие особых обстоятельств.

Кронштадт переполнен неимущим людом. Подвалы и чердаки, заполненные бедняками, представляют явление, не поддающееся описанию, но в них ютятся дети, иногда круглые сироты. И в этих то смрадных трущобах зачинается первый их детский нравственный разсвет; а порок во всей своей наготе и дикости является главным, если не единственным их воспитателем.

Без средств… Ф. Н. Левашов открыл 1-го июня 1886 г. … приют на десять детей и в продолжении четырех лет его поддерживает ежемесячным сбором в небольшом кругу жертвователей. Но приют расширяется, до 30 сирот в нем находят призрение и воспитание, а силы и здоровье его учредителя и смотрителя Ф. Н. Левашова изменяют ему…
…Обращаюсь с усерднейшею просьбою о помощи ко всем благотворителям… Председатель попечительства…
Протоирей Иоанн Ильич Сергиев –
жертвую сто рублей» 88

Таковы были издержки бурно развивавшегося капитализма в России, такими способами пытались его лечить…

Обратимся вновь к военным делам. Необходимо было решать, из чего и как строить крепостные сооружения. В связи с этим назрела острая необходимость в проведении опытных стрельб так называемыми «бомбами-торпедо» по фортификационным сооружениям. С этой целью была создана специальная комиссия под председательством главного начальника инженеров генерал-лейтенанта Д. С. Заботкина. В ее составе (19 человек) были весьма компетентные представители Инженерного и Артиллерийского ведомств.

В 1889 г. опытные стрельбы велись в г. Николаеве на батарее, построенной еще в период Восточной войны для защиты входа в Днепровско-Бугский лиман. Здесь казематы со сводами из известняка усилили бетоном и прослойкой песка. Но бетон, приготовленный из новороссийского цемента, к началу испытаний был выдержан всего в течение 17 суток. Поэтому стрельбы по таким казематам 9- и 8-дюймовыми бомбами не могли отразить действительную прочность бетона, но подтвердили большое значение песчаной прослойки.

Дальнейшие испытания (с 1890 г.) решили перенести в Кронштадт, где на рифе Кронштадтской косы были построены из бетона фортификационные сооружения различного назначения. Предстояла серьезная и кропотливая работа в течение шести лет для определения принципов дальнейшего развития фортификационной науки.


главная || форум || eng || контакты || новое на сайте || ссылки || "черная книга"  

наверх

При цитировании материалов сайта указывайте ссылку на kaponir.aroundspb.ru