Глава шестая КРЕПОСТЬ ОДЕВАЕТСЯ В БЕТОН (1890–1917 гг.) Форт "Николаевский" Фрагмент чертежа 12-дюймовых батарей.

[Стр. 312]

Испытания бетонных фортификационных сооружений производились в 1890 г. на рифе о. Котлин. Там были построены казематы, траверсы и брустверы из бетона, за которыми установили орудия. Бетон для этих сооружений приготовлялся в следующей пропорции: на одну часть цемента полторы части песка и четыре части щебня. Своды бетонировались путем непрерывной укладки бетона.

Следует отметить, что все опытные сооружения возводились из высококачественного бетона и тщательно отделывались. Об этом свидетельствуют фотографии того времени.

Стрельба велась 9-дюймовыми «бомбами-торпедо». Испытания были прерваны из-за разрыва снаряда в стволе орудия. Однако еще до этого была обнаружена слабость некоторых типов покрытий казематов. Поэтому зимой и весной 1891 г. покрытия усилили дополнительным слоем бетона. Работы велись в тепляках, обогреваемых печами.

Сильное воздействие осколков и ударной волны на амбразурные, оконные и дверные проемы побудило испытать в том же году различные способы их защиты металлическими ставнями и дверьми, изготовленными на Кронштадтском морском заводе.

В 1891 г. испытывались также открытые бетонные сооружения. Для этого построили из бетона особый капонир и наблюдательную башню круглого сечения, в которой размещалась «скрывающаяся» броневая башня. Одновременно испытывались металлические решетки, снарядные ящики, электрическое освещение в казематах от аккумуляторных батарей и другие устройства. Стрельба велась 6- и 8-дюймовыми пушками и 9-дюймовыми мортирами с дистанции 1–5 км.

В 1892 г. опытные стрельбы велись с целью испытания усовершенствованных и усиленных казематов, а также эффективности защитного действия отмосток на фундаментах сооружений. Толщина броневых ставней и дверей была увеличена до 19 мм. Перед казематами устроили сквозные бетонные входные галереи. Плоские покрытия сводов усилили установленными под ними металлическими балками. Для определения сферы воздействия газов при взрыве фугасных бомб в казематы помещали кроликов и баранов.

Изучение конструкций под воздействием артиллерийского огня велось планомерно и глубоко. Составлялись подробные таблицы результатов испытаний и чертежи; полученные данные анализировались и обобщались членами комиссии.

В связи с обширными строительными работами, которые велись на западной оконечности острова для обеспечения опытных стрельб, в 1890–1892 гг. [стр. 313] железнодорожная сеть на Кронштадтской косе была переведена на паровую тягу, а пути ее продлены до рифа косы.

В 1893 г. стрельбы велись только два дня, так как новым бетонным сооружениям решили предоставить продолжительное время для твердения и набора прочности. Всего по ним было выпущено девятнадцать 11-дюймовых снарядов. Были возведены три каземата прусского типа, контрэскарпная стена и бетонно-железный капонир с казематом. Последний представлял собой сводчатое бетонное строение с внутренним железным каркасом и сплошным бетонным фундаментом. В стенах капонира были установлены двадцать 4-фунтовых бронзовых пушек образца 1867 г. Для воспламенения в них зарядов было разработано специальное приспособление, действующее от аккумуляторных батарей.

Толщина свода бетонно-железного капонира составляла 1,8 м. Металлический остов служил каркасом для крепления орудий в стенах.

[Стр. 314] Целью опытов 1894 г. являлось получение окончательных ответов на вопросы, не разрешенные при испытаниях в предыдущие годы. Было дополнительно построено несколько казематов с покрытием, сочетавшим железо с бетоном, металлические траверсы и переносные будки. По типовому проекту, утвержденному Инженерным комитетом ГИУ, возвели три осадных батареи, каждая на два орудия. Испытывались также препятствия из решеток, рогаток и колючей проволоки. Стрельба велась мортирами и пушками различного калибра.

Результаты описанных всесторонних испытаний, проводившихся в течение шести лет, привели к решению о необходимости коренного пересмотра принципов и способов фортификационного строительства, что было подтверждено выводами специальной комиссии, кратко изложенными ниже.

Усиление кирпичных казематов от действия фугасных бомб наиболее эффективно бетоном состава 1:1,5:4, причем при толщине кирпичных сводов 1 м надо укладывать 1,2 м бетона с метровой песчаной прослойкой между ними и сверху засыпать его грунтом, слоем 50 см. Такая конструкция обеспечит защиту от 9-дюймовых бомб (снарядов).

Новые фортификационные сооружения нужно строить из бетона и железобетона, избегая резко очерченных краев бетона и выполняя переходы в виде закруглений. Член комиссии профессор А. Ф. Плюцинский определил зависимость толщины бетонных конструкций от величины слоя насыпанного на них грунта. Так, при слое грунта до 1,2 м толщина сводчатого бетонного покрытия должна составлять от 1,5 до 2,4 м. При защите слоем грунта от 1,2 до 3,7 м толщина бетона в своде принимается от 2,4 до 3 м. Происходит сложение сил, действующих на бетонный свод. К разрывному действию снаряда добавляется вес обсыпки. Но при увеличении сверх 3,7 м слоя грунта последний начинает гасить разрушительную силу снаряда и толщина бетонного свода уменьшается. Когда обсыпка достигает 7,3 м (глубина воронки от 9-дюймового фугасного снаряда), толщина бетонного свода составляет всего 1,2 м. В ходе испытаний также опре- [стр. 315] делили, что толщина опорных стен казематов со сводчатым покрытием должна приниматься такой же, как и сводов.

Плоские покрытия при пролете 2,7 м рекомендуется выполнять из трех рядов металлических балок, уложенных накрест и залитых слоем бетона. Общая толщина конструкции 1,2 м.

Ставни окон и дверей должны изготовляться из металла толщиной не менее 19 мм.

Бетонирование следует вести непрерывно, если на бетон вероятно непосредственное воздействие снарядов. В иных случаях можно делать перерывы в бетонировании на ночь.

Кронштадтская крепость послужила не только полигоном для проведения опытных стрельб с целью испытания различных фортификационных сооружений, но и стала первой крепостью, где начали использовать результаты этих исследований. Повсеместно в России «бетонно-земляное» направление в строительстве фортов начнет распространяться только с 1899 г., когда будет утвержден типовой проект форта, созданный профессором К. И. Величко; в Кронштадтской крепости это направление начало воплощаться уже с 1895 г.

Прежде чем приступить к рассмотрению данной темы, следует остановиться на наиболее важных строительных работах, осуществленных в Кронштадтской крепости, помимо тех, которые велись для обеспечения опытных стрельб и испытаний фортификационных сооружений.

Самым значительным явилось соединение дамбой о. Котлин с батареей «Константин» по проекту, утвержденному Инженерным комитетом ГИУ 15 февраля 1890 г. Длина дамбы равня- [стр. 316] лась 752 м, а поперечное ее сечение принималось в зависимости от глубины залива. На протяжении 160 м от берега дамба отсыпалась из камня с возвышением над ординаром на 2 м. Далее, до глубины 3 м, устанавливались ряжи, заполненные камнем, шириной 3 м, а к ним примыкала грунтовая насыпь шириной поверху 7 м, откос которой (с заложением 1:1,5) укреплялся крупным камнем слоем 1 м. Высота дамбы постепенно увеличивалась и над ряжами она поднималась на 3 м выше ординара. При глубине свыше 3 м в ряжах делали уступ в сторону земляной насыпи и ширина их в основании достигала 4 м. Использование различных конструкций при строительстве тела дамбы позволило не только обеспечить требуемую прочность, но и значительно снизило ее стоимость. Все необходимое для дальнейшей реконструкции и вооружения Константиновской батареи теперь подвозилось по железной дороге, соединившей остров с батареей.

Много тревог и забот причинило строителям наводнение в ночь с 16 на 17 августа 1890 г., когда уровень воды поднялся выше ординара на 235 см. Так, на форту «Александр I» было размыто основание железнодорожного пути на дамбе и сильно повреждена пристань. На северных батареях все казематы залило водой. Ее откачивали помпами специально зафрахтованного парохода. На сушку казематов ушло 120 дней, в течение которых 91 печь действовала круглосуточно, и было израсходовано около 1,5 тысяч м³ дров и свыше 86 т угля. С ограждающих молов смыло 3300 пог. м гранитной облицовки и 2240 м³ булыжного камня. Ликвидация последствий этого наводнения длилась несколько лет.

В те же годы начали сооружать мол длиной около 1200 м от форта «Граф Милютин» до ворот Южного фарватера. В связи со значительными глубинами (10–15 м) ширина образующих мол ряжей была принята равной 11м. Верхнее строение выполнили из крупного камня. В крепости велись также текущие ремонтные работы и строились различные небольшие сооружения.

В последних опытных стрельбах на рифе Кронштадтской косы участвовали 11-дюймовые мортиры, незадолго до этого принятые на вооружение. Дальность стрельбы из них достигала 8,6 км. В 1894 г. было решено построить первую бетонно-земляную мортирную батарею с круговым обстрелом. При принятии этого решения учитывался накопленный строителями опыт в производстве бетонных работ, а также наличие оборудования и специалистов, освободившихся после завершения испытаний на рифе.

Батарею расположили почти в центре Кронштадтской косы между «Александр-шанцем» и редутом «Демидов». Ось батареи из восьми 11-дюймовых мортир была ориентирована на Толбухин маяк. Мортиры устанавливались в кольцевых бетонных двориках радиусом около 6 м. Каждое орудие окружал бетонный бруствер высотой 2,4 м и шириной 4,2 м. Под семью продольными брустверами размещались потерны, соединявшие орудия с пороховым погребом, а на поперечных участках – ниши для боеприпасов и входы в потерны. Толщина бетона над потернами достигала 2,7 м. Орудийный дворик по краям опоясывал кольцевой бетонный желоб, в котором собирались поверхностные воды, откуда они отводились вертикальной трубой в грунт.

[Стр. 318] Пороховые погреба располагались в бетонных арочных хранилищах с пролетом 5,7 м, высотой 2,7 м. Сверху и с боков они защищались слоем бетона свыше 2 м; как и вся батарея, они были обвалованы грунтом. Со стороны батарея выглядела как небольшой холм, поросший кустарником и травой. Металлические зонты над вытяжными отверстиями были окрашены под общий фон местности.

Следует отметить, что строители совершенно правильно решили возводить конструкции батареи выше грунтовых вод. Их максимальный уровень был принят за условную нулевую отметку, расположенную ниже поверхности грунта примерно на 1 м. Поэтому работы начались с отрывки неглубокого котлована, в котором выкладывался общий бутовый фундамент подо всю батарею высотой 120 см. Затем выставлялась опалубка и возводились бетонные конструкции. Наружные поверхности бетона имели уклоны для отвода поверхностных вод и плавные закругления в углах. Тщательная трамбовка и совершенно гладкая поверхность, получаемая благодаря точно подогнанной и остроганной опалубке, предотвращали проникновение воды в потерны и пороховые погреба. Обваловка бетонных конструкций грунтом производилась постепенно, по мере распалубки конструкций.

Впервые в Кронштадтской крепости батарея имела склад боеприпасов, защищенный от воздействия тяжелой артиллерии, и скрытый, также защищенный ход для подачи снарядов и зарядов к каждому орудию. Недостатком являлось отсутствие механизмов для транспортировки боеприпасов. При строительстве следующей батареи этот недостаток будет исключен. Описываемая батарея была полностью окончена и вооружена в 1897 г. На ней произвели опытные стрельбы.

Но одна батарея с надежно защищенным складом боеприпасов не решала всех назревших вопросов. Так, Кронштадтское крепостное инженерное управление ежегодно в отчетах приводило один и тот же довод: «Нельзя вновь не повторить, что в настоящем своем положении переходного состояния крепость не подготовлена к бою. Главный ее недостаток – полное отсутствие на морских батареях безопасных от современных снарядов пороховых хранилищ, которые могут быть взорваны, чем уничтожается сопротивление батарей, а значит и крепости, что открывает свободный путь к Петербургу.» ¹

Опубликованные в 1895 г. результаты шестилетних испытаний воздействия фугасных снарядов на фортификационные сооружения, проведенных в Кронштадте, заставили Военное министерство всерьез заняться реконструкцией крепостей, и в первую очередь Кронштадтской. В 1895 г. при начальнике Главного штаба генерал-адъютанте Н. Н. Обручеве была образована специальная комиссия, которая представила военному министру предложения по усилению обороны Кронштадтской крепости; предложения эти были одобрены Особым совещанием в мае 1896 г. Суть их заключалась в следующем: создать оборону путем строительства мощных батарей на Кронштадтской косе, Северном фарватере, а также па Финском и Ораниенбаумском берегах; на [стр. 319] существующих батареях установить новые артиллерийские системы и соорудить склады боеприпасов в тылу крепости.

Была решена судьба и старых каменных фортов, построенных на акватории залива, которые не могли выдержать обстрела фугасными снарядами, ибо при первых же попаданиях перекрытия обрушились бы и погребли под собой орудия и артиллерийские расчеты. Кроме того, устанавливать в старых казематах новые орудия было нецелесообразно, так как тогда их сектора обстрела стали бы намного меньше, чем в открытых двориках. Поэтому военный министр подписал в 1896 г. приказ об исключении из состава оборонительных сооружений фортов «Петр I», «Александр I», «Кроншлот» и батареи «Князь Меншиков». Выводились из состава оборонительных сооружений также морские северные батареи № 3 и 5, как малопригодные для установки артиллерийских систем и близко расположенные к другим морским батареям. Эти сооружения послужат в дальнейшем в ином качестве, о чем речь пойдет ниже.

Основой реконструкции крепости являлось возведение на акватории залива двух крупных островных фортов, имеющих на вооружении 106 орудий, с бетонными казематами и погребами. Во всей истории крепости это было самым дорогостоящим и трудоемким строительством.

Главное инженерное управление 2 января 1896 г. направляет строителю крепости инженер-генерал-майору С. И. Александрову распоряжение немедленно приступить к промерам и изысканиям в местах, намеченных для строительства фортов «А» и «В». Строительные работы, согласно решению военного министра, предписывалось развернуть в текущем году.

Форт «А» предполагалось расположить в 4 км западнее г. Сестрорецка и в 10 км от о. Котлин на отмели с глубинами 2–4 м, рядом с которой проходил глубоководный фарватер. Фронтом укрепление это было направлено на северо-запад. Форт «В» намечалось возвести в 7 км на юго-запад от укрепления «А», по другую сторону Северного фарватера. Расстояние от него до о. Котлин составляло 4 км. В тылу этого форта на расстоянии около 3 км находилась морская северная батарея № 1. Глубина залива под этим укреплением колебалась от 4 до 5 м.

Благодаря такому расположению фортов контролировались дальние и ближние подступы к о. Котлин с северо-запада и обеспечивалось успешное противодействие самым крупным кораблям противника. Глубины акватории позволяли подходить к укреплениям судам береговой обороны для совместных действий, а также осуществлять бесперебойное снабжение всем необходимым для жизни и боевых действий гарнизонов фортов.

К изысканиям приступили сразу, благо лед к тому времени уже достаточно окреп. Руководить ими поручили инженер-капитану А. А. Шишкину. Первоначально предусматривалось произвести по 10 тысяч промеров под каждый форт, 2,6 тысячи на дамбе, соединяющей укрепление «А» с мысом на Сестрорецком берегу, и 2,4 тысячи промеров под ряжевой преградой, которой предполагали соединить форты «А» и «В». С учетом пробивки во льду лунок для каждого промера, стоимость работ определили в 1750 рублей. Однако 17 февраля строитель крепости докладывает в Главное Инженерное Управление, что для более точного определения местоположения фортов целесообразно промеры выполнить на большей площади, в том числе под укрепление «А» с дамбой – 58 тысяч, а под форт «В» – 14 тысяч промеров. Срок окончания изысканий оставался прежним.

[Стр. 320] К этому времени, учитывая значительные глубины между фортами, а также наличие двух ряжевых и одной каменной преград, устроенных ранее на Северном фарватере, от возведения новой отказались. Каждая лунка во льду обходилась в 7 копеек, в связи с чем для оплаты всех работ дополнительно испрашивалось 3750 рублей. Эти небольшие деньги по сравнению с многомиллионной стоимостью фортов были отпущены, и около ста человек в марте закончили все изыскания. На местах расположения будущих фортов забили по три опытных сваи и пробурили геологические скважины. В начале апреля уже обработанные материалы изысканий отправили в ГИУ, после чего для участия в составлении проекта и сметы туда был направлен инженер-капитан А. А. Шишкин.

Пока велись проектные работы, начали заготавливать лесоматериалы и камень.

Поскольку земли между Сестрорецком и Лисьим Носом принадлежали Министерству государственных имуществ, пришлось испрашивать официальное разрешение на постройку там временных складских сооружений и заготовку песка и камня.

Для доставки материалов с Финского берега надо было определить фарватер и обозначить его вехами, о чем направляется соответствующее отношение главному командиру Кронштадтского порта. Заготовка материалов пошла успешно. Но возникали новые вопросы, в частности касающиеся определения мест хранения леса. Для укрепления «В» на морской северной батарее № 2 складировали 31 тысячу бревен; но этого было недостаточно для предстоящих работ в зимний период. Пришлось просить коменданта Кронштадтской крепости разрешить складировать 14 тысяч бревен и на морской северной батарее № 3.

Как только были уточнены громадные объемы предстоящих работ, возникла проблема организации их выполнения. Прежний метод продажи контрактов с торгов подрядчикам не мог принести успеха, так как возведение сооружений из бетона в сложных условиях акватории Финского залива при огромной трудо- и материалоемкости требовало твердого единоначалия и координации действий многих подрядчиков. Поэтому было решено учредить Управление строительства по возведению новых укреплений. При строителе крепости создали управление, состоявшее из нескольких отделений, а руководство работами на объектах возложили на офицеров – производителей работ. При каждом из них организовывалась канцелярия и чертежная с соответствующим штатом работников. В январе 1897 г. Николай II утвердил временное положение об указанном строительстве. Как видим, традиционная опека царями строительства в Кронштадтской крепости формально поддерживалась даже при таком бездарном правителе, как Николай II.

В это же время специальная Крепостная комиссия по артиллерийскому вооружению определила позиции для установки новых орудий и подлежащие замене устаревшие системы. Конечно, все их заменить не представлялось возможным. Предусматривалось оставить 9-дюймовые мортиры дальнобойностью 6,7 км, а старые 6- и 11-дюймовые пушки заменить 9-дюймовыми дальнобойностью около 11 км. В центральной части косы предполагалось построить еще две батареи с 11-дюймовыми мортирами. Главной ударной силой артиллерии на Кронштадтской косе становилась новая батарея с шестью скорострельными пушками «Канэ», недавно принятыми на вооружение. Их 6-дюймовые снаряды могли поражать цели на расстоянии более 13 км. Такие же [стр. 321] орудия, согласно решению Особого совещания при военном министре, намечалось установить на новых укреплениях «А» и «В», морской северной батарее № 1 и на Константиновской батарее.

Указанные предложения Крепостной комиссии были в основном утверждены, и началось их претворение в жизнь. В январе 1897 г. строитель Кронштадтской крепости С. И. Александров получает телеграмму из ГИУ: «проекты... А и В утверждены Государем Императором, приступайте к работам…»² В ответ он отправляет телеграмму с просьбой выдать инженер-капитану А. А. Шишкину утвержденный проект для доставки его в Кронштадт.

На форту «А» надо было установить десять 10-дюймовых пушек, двенадцать 6-дюймовых пушек «Канэ», шестнадцать 9-дюймовых мортир и восемь 57-миллиметровых пушек. Все орудия размещались на отметке 8,1 м выше ординара на валгангах в орудийных двориках, защищенных трехметровыми бетонными брустверами. Бетонный фундамент 10-дюймовых орудий не соединялся с другими конструкциями, чтобы предотвратить передачу сотрясений от выстрелов. Шестидюймовые пушки и мортиры устанавливались непосредственно на перекрытиях казематов и отделялись друг от друга двухэтажными казематированными траверсами шириной от 5,4 до 6,3 м.

Пороховые погреба находились в нижних этажах траверсов и тыльных помещениях жилых казематов. Они отделялись от земляного бруствера коридором и сообщались между собой. Заряды и снаряды к орудиям подавались подъемными механизмами. Рядом с погребами располагались помещения для ввинчивания дистанционных трубок.

Остров укрепления имел три фронтальных и два коротких фланговых фаса общей протяженностью около 700 м. Вокруг острова были установлены ряжи, заполненные камнем, шириной 6 м. Внутреннее пространство острова окружалось шпунтовой стенкой и засыпалось песком. По фронту укрепления и с левого фланга предусматривалось возведение волнолома из ряжей, заполнен- [стр. 322] ных камнем. Однако верхнее строение волнолома от отметки минус 0,9 м до отметки плюс 0,9 м над ординаром, согласно проекту, сооружалось из бетонных массивов объемом не менее 2 м³ каждый.

В горже форта создавалась гавань с двумя входами и шестью пристанями с причальным фронтом 119 пог. м. К северо-восточному торцу укрепления предполагалось примкнуть дамбу, соединявшую форт с мысом недалеко от Сестрорецка. Дамбу намечалось возвести из ряжей, заполненных булыжным камнем и выступающих на 0,9 м выше ординара. По ряжам настилался дощатый помост с перилами и укладывались железнодорожные рельсы. Инженеры полагали, что нахождение дамбы на прибрежной отмели, а также небольшое возвышение над водой защитят ее от разрушительных подвижек льда, особенно при высоком уровне воды.

Вернемся к описанию конструкций самого форта. Верх бетонных брустверов и земляного вала возвышался на 10,2 м над ординаром, а двор укрепления, полы в казематах, траверсах и пороховых погребах находились на отметке 2,7 м. Внушительно выглядел массив из бетонных конструкций под валгангами батарей. В длину он простирался на 600 м, ширина его колебалась от 17 до 24 м, высота равнялась 7,5 м. Общая площадь казематов, вмещавших 700 человек, пороховых погребов и траверсов составляла 7213 м². Для отопления ка- [стр. 323] зематов и траверсов устанавливались металлические ребристые печи.

Толщина перекрытий над пороховыми погребами и жилыми казематами 2,2 и 1,85 м была принята из расчета, что укрепление не будет подвергаться навесному обстрелу. Земляной защитный вал (бруствер) шириной поверху 9 м вместе с лобовой бетонной стеной надежно защищал пороховые погреба от поражения даже самыми крупными фугасными снарядами.

Тыльная часть укрепления представляла собой так называемую военную улицу, ограниченную с одной стороны эскарпом острова и стенками гавани, а с другой – лаконичным, без архитектурных украшений строгим фасадом бетонных казематов, траверсов и валгангов батарей. Орудия, лестницы, металлические двери и окна симметрично делили монотонную бетонную поверхность.

Стенки пристаней возводились из бутовой кладки, облицованной гранитом. На специальных фундаментах устанавливались подъемные металлические краны с ручным приводом.

На форту планировалось построить павильоны для дальномеров системы Петрушевского и командные пункты для управления огнем. На случай высадки вражеского десанта предусматривались бетонные брустверы для стрелков.

Форт оборудовался системами водоснабжения и канализации. Питьевая вода хранилась в двух бетонных резервуарах. Внутри траверсов устанавливались керосиновые двигатели для электрического освещения. Приточно-вытяжная вентиляция создавала нормальные условия в казематах, траверсах и пороховых погребах.

Как видим, в проекте тщательно продуманы и рационально решены все основные вопросы. Конечно, такое сооружение, особенно при быстрой эволюции артиллерийских систем, не могло быть возведено полностью в соответствии с первоначальным проектом. Со временем обнаружились и просчеты, что привело к его дополнениям и изме- [стр. 324] нениям, утверждаемым Техническим комитетом ГИУ.

Форт «В» был спроектирован совершенно так же, как форт «А», в части всех конструктивных элементов. Он отличался в основном вооружением и размерами. В связи с тем, что данное укрепление предназначалось для отражения атак непосредственно на о. Котлин и могло встречать корабли противника огнем на более дальних подступах, чем форт «А», на нем устанавливалось большее количество орудий. Так, на двух фронтальных фасах и двух флангах общей протяженностью около километра размещались двадцать 10-дюймовых пушек, двадцать 6-дюймовых, двенадцать 9-дюймовых мортир и восемь 57-миллиметровых пушек; соответственно этому здесь было больше ка- [стр. 325] зематов и траверсов; протяженность бетонных конструкций равнялась 950 пог. м. Общая площадь всех помещений составляла 8540 м². В казематах можно было разместить 900 человек. Запас питьевой воды хранился в трех бетонных резервуарах.

Форт имел большую гавань размерами 400 X 70 м, с восьмью пристанями общим причальным фронтом 138 пог. м. Большая глубина акватории потребовала создания уступов на волноломе.

В это время в Кронштадтской крепости приступили к перестройке верхнего строения контрэскарпных ограждений и защитных молов на большинстве морских батарей. Предварительно был тщательно изучен опыт эксплуатации молов с 1889 по 1895 г. Наибольшие разрушения происходили при ледоходе с высоким уровнем воды. Поэтому верхняя отметка ограждений и молов на всех батареях была принята на 0,9 м выше ординара. Такое решение, как упоминалось выше, распространялось и на новые укрепления.

Изучив проекты рассматриваемых укреплений, в управлении строителя Кронштадтской крепости составили графический план на шестилетний период. Все строительные работы, согласно полученной директиве ГИУ, предусматривалось завершить в 1903 г., о чем свидетельствуют приводимые три годовых графика.

Более детально разработали план работ на 1897 г., положив в его основу ассигнованные на работу по обоим укреплениям 730 тысяч рублей. Планом этим предусматривалось:

«1. Зимою этого года до открытия навигации обнести ряжами части островов укреплений, прилегающий к гаваням, и самыя гавани... на укреплении «А» 486,25 пог. сажень, на «В» – 415 пог. сажень...»

Далее производились расчеты стоимости этих работ, определенной в 350 тысяч рублей, и необходимых ресурсов. Так, бревен требовалось около 79 тысяч, или 472 800 пог. м, 12 тысяч пудов «ершей», почти 63 тысячи м³ булыжного камня, в том числе до открытия навигации более 20 тысяч кубометров. Только плотников для выполнения этих работ требовалось 600 человек. Затем в плане перечислялись работы и материалы:

«2. Поставить участки наружных ряжей, ограждающих остров, в исходящих углах укрепления...» Всего планировалось установить 200 пог. м.

«3. Сделать участок береговой дамбы… 140 пог. сажень». Эту работу предусматривалось выполнить в апреле и с началом навигации использовать участок дамбы в качестве пристани.

«4. Сделать свайные основания под бараки, дома и склады… забить до 1500 свай, сделать помосты и поставить четыре барака... 150 человек в каждый, два здания для кухонь, два дома для администрации, два здания для складов…

Забить сваи под пристани… на «А» – 327… «В» – 654…

6. Заготовки 19 воротковых копров…»3

[Стр. 328] Далее перечисляются необходимые ассигнования и ресурсы для ведения всех работ в зимний период: 450 тысяч рублей, 95 тысяч бревен (за 1896 г. их заготовили 103 тысячи), 13,5 тысяч пудов «ершей», 1800 пудов болтов. Ежедневно на работы должны были выходить 700 плотников, 260 чернорабочих (так именовались в то время разнорабочие. – Авт.) и 90 ледоколов.

Второй раздел плана предусматривал работы после открытия навигации – главным образом догрузку ряжей камнем и дорубку их выше ординара. Дело в том, что ограждающие остров ряжи решили временно установить выше ординара, чтобы засыпать остров песком и защитить его от размыва. В дальнейшем венцы ряжей должны были быть разобраны и использованы на строительстве дамбы. Эскарп острова образовывался из бетонных массивов, изготовление которых требовало много времени.

Из оставшихся 300 тысяч рублей надо было заплатить 120 тысяч поставщикам за 90 тысяч бревен. Таким образом денег, отпущенных на 1897 г., явно не хватало, ибо утвержденный перспективный план возведения укреплений требовал уже в текущем году более высоких объемов и темпов работ. В связи с этим ассигнования были увеличены.

На сей раз строительный план выполнялся пунктуально. Так, в донесении о состоянии дел к 30 января 1897 г. указывается, что на свайных основаниях установлены заготовленные заранее в Кронштадте срубы четырех бараков, двух кухонь-столовых и дома для администрации. А до этого на льду были возведены дощатые сараи с печами, обшитые изнутри войлоком. Соорудили также постройки для канцелярий, сторожей и складов. В конце февраля временные строения разобрали. Далее в отчете перечисляется следующее: изготовлены 19 копров; на каждом форту срублено по 140 пог. м ряжей; на побережье заготовлено 84 тысячи бревен, из которых на укрепления завезено 4,5 тысячи; запасено 10 тысяч м3 булыжного камня для заполнения ряжей; заключены подряды на поставку в период летней навигации 90 тысяч бревен и ежедневную перевозку 2000 бревен к местам работ.

Не осталось без внимания обеспечение сооружаемых объектов рабочими. По контрактам с несколькими предпринимателями ежедневно к местам работ доставлялись 700 плотников, 200 чернорабочих и 100 ледоколов.

Бараки на укреплениях не вмещали всех рабочих, а потому многие из них жили в Косном селении на о. Котлин и на побережье в окрестностях Сестрорецка. Ежедневно им приходилось, идя на работу, преодолевать расстояние около 5 км. На период весенней распутицы, когда береговой припай покрывался слоем воды и опасными трещинами, начальник строительства договаривался с комендантом крепости о временном размещении 150 человек в казематах морской северной батареи № 1. С северного берега рабочие проходили по концевому участку дамбы, минуя прибрежный лед.

Для отопления бараков, пока в них не установили постоянные печи из кирпича, взяли 32 металлических ребристых печи с морских батарей.

Николай II не желал отставать от своих предшественников во внимании к делам Кронштадтской крепости, в связи с чем его приближенные постоянно запрашивали донесения и доклады. Так, 5 марта 1897 г. строитель крепости получил из ГИУ телеграмму с требованием донести о ходе работ на фортах «А» и «В» для доклада императору. Кроме сведений о проделанной работе, представлялись также планы о том, что намечалось выполнить до 1 января 1898 г. В частности, планировалось окончить [стр. 329] рубку ряжей вокруг островов и гаваней укреплений, засыпать туда 40 тысяч м³ песка и т. д.

В конце марта 1897 г. строитель крепости докладывал в ГИУ о подготовке установленных на укреплениях ряжей к весеннему ледоходу. В донесении сообщается, что 1000 пог. м на форту «А» и 900 пог. м ряжей, срубленных на форту «В», осажены на дно и выступают на 60–120 см выше ординара. В ряжи уже загружено 9600 м³ булыжного камня, причем ежедневно 500 лошадей заняты его подвозкой. Работы в первую очередь производятся на наиболее опасных направлениях и вблизи временных сооружений. До распутицы в течение 11–14 дней предполагалось завезти еще до 9 тысяч м³ камня. Верхняя нарубка (возведение выше ординара верхнего строения ряжей. – Авт.) будет закончена до ледохода, а укреплять ограждения сваями можно практически без перерывов до чистой воды, разместив копры на ряжах. Принятые своевременно меры позволили спокойно встретить ледоход, который не принес неприятностей.

Производитель работ и его помощники не могли усмотреть за всеми делами на столь больших стройках. В их деятельности встречались разные трудности. Так, в конце мая 1897 г. участились самовольные отлучки рабочих. В архиве сохранилось письмо командира Кронштадтской крепостной артиллерии к строителю крепости, в котором он сообщает, что к Артиллерийской пристани на косе часто причаливают лодки с пьяными рабочими со строящегося укрепления. Они зачастую везут с собой вино, не подчиняются караульным, буйствуют и даже сломали шлагбаум. Письмо заканчивалось настоятельной просьбой о принятии строгих мер для пресечения указанных безобразий.

Конечно, тяжелая работа от зари до зари, бытовая неустроенность, отсутствие семей и каких-либо культурных развлечений способствовали пьянству, и искоренить его полностью было невозможно. Но упомянутые случаи привели к выводу, что одному производителю работ руководить строительством двух крупных укреплений, да еще разделенных семикилометровым водным пространством, просто не под силу. Поэтому совершенно закономерно в июне 1897 г. строительство на форту «А» было передано в ведение другого производителя работ – инженер-капитана Аренса.

Уже с первого года возведения новых укреплений много неприятностей причиняли строителям штормы и наводнения. Особенно крупную волну нагоняли господствующие ветры западных направлений, где они не встречали никаких препятствий.

25 июня 1897 г. строитель крепости получил письмо от представителей Государственного контроля следующего содержания: «Контроль над оборонительными сооружениями в Кронштадте имеет честь покорнейше просить Управление Строителя Кронштадтских укреплений не отказать в доставлении копий с актов о повреждениях, произведенных бурею 4 сего Июня на фортах «А» и «В», и указания причин постепеннаго уклонения от вертикальнаго направления и наконец исчезновения на форте «В» углового ряжа, размером в 40 погонных сажень, составляющаго участок второй линии ряжей, ограждающих остров…» ⁴ Письмо подписано главным и старшим контролерами. Этому письму предшествовали следующие события.

Еще 4 июня юго-западный ветер, достигавший силы 9 баллов, нагнал крупную волну, в результате чего уровень воды поднялся на 65 см выше ординара. К этому времени установленные ряжи еще не были защищены каменной отсыпкой у основания, и грунт под нижними их венцами подмыло. В акте, составленном производителем работ на форту «В», отмечалось, что ряжи, ог- [стр. 330] раждающие гавань, дали осадку до 60 см, т. е. до их пола, который оперся на дно, причем 120 пог. м «сели» равномерно, а 40 – с креном в сторону моря. Верхние венцы ряжей сорвало волнами, бревна унесло в море, а камень сбросило в воду.

На следующий день водолаз обнаружил размытое до 90 см углубление в грунте с наружной стороны ряжей. В отношении исчезнувшего участка длиной 80 пог. м в акте указывалось, что он сильно наклонился к внутреннему пространству острова и производятся дополнительные исследования. Пока их выполняли, ряж упал на дно, но акт по этому поводу составлен не был.

Конечно, находясь вне замкнутой цепи ряжей, отдельно стоящий участок подвергался со всех сторон сильному воздействию волн, и максимальный подмыв произошел с внутренней стороны. Таких явлений избежать без защитной отсыпки камнем, которую строители сделать просто не успели, было невозможно.

Второй удар стихия нанесла по строительству укреплений 4 и 5 ноября 1897 г., когда уровень воды поднимался на 205 см выше ординара. В докладе ГИУ по данному поводу перечислялись повреждения и указывалась стоимость восстановительных работ. На форту «А» они составляли 11 786 рублей, а на форту «В» – 7678 рублей. На последнем пострадало главным образом верхнее строение ряжей у помостов под временными сооружениями; это хорошо видно на части плана и профилях форта «В». Кроме того, был нанесен убыток в 3130 рублей на перестраиваемой Константиновской батарее и в 3492 рубля постройкам на рифе косы. Здесь в основном был смыт грунт и песок, повреждены фундаменты построек.

Не затих еще шторм, но, зная, что он может принести новые убытки, Государственный контроль направляет 5 ноября докладную в Департамент военной и морской отчетности. В ней говорится, что, «…вменяя себе в обязанность тщательно следить за всеми повреждениями работ, влекущими за собою сверхсметные расходы…» ⁵, контролеры просили строительство представить акты о повреждениях, причиненных июньским штормом, и объяснить исчезновение 80 пог. м ряжей. Однако акты эти не [стр. 331] были получены, а потому данный вопрос представлялся на рассмотрение Департамента.

Канцелярия заработала. 11 декабря 1897 г. ГИУ направило строителю крепости письмо, в котором сообщалось, что им получено для решения письмо Контроля над оборонительными сооружениями в крепости Кронштадт и «о не доставлении… Контролю актов об исчезновении углового ряжа во время бури… 4 Ноября сего года на форте «В»… ⁶ В ГИУ даже не предполагали, что речь идет о событиях, происшедших еще в июне, и в заключение сообщали: «…И. Д. Главного начальника Инженеров на отношении этом изволил положить следующую резолюцию: «Об этом деле мы ничего не знаем; потребовать от Строителя объяснения, почему не до- [стр. 332] нес о произшедшем случае и почему не удовлетворяет законным требованиям Контроля». ⁷

Вернемся к строительству фортов. Намеченные планы здесь выполнялись успешно. Затруднения возникли только с доставкой материалов с Сестрорецкого берега на форт «А». Подрядчики отказывались сплавлять лес в этом районе из-за подводных камней. 18 июня 1897 г. строитель крепости обратился с просьбой к главному командиру Кронштадтского порта протралить и обвеховать проходы от укрепления «А» до прибрежного участка дамбы, выполняющего роль пристани. На этот раз моряки отреагировали быстро. В августе того же года снова разразился шторм, после которого инженер-капитан Арене доложил, что сломало часть ряжей, утонули два судна в гавани и прервана телефонная связь.

Из ГИУ поступило приказание срочно представить сведения о ходе работ по состоянию на 6 октября 1897 г. на фортах «А» и «В» и перестройке Константиновской батареи, где развернулось строительство батареи 6-дюймовых скорострельных пушек «Канэ». Из этих донесений, сопровождаемых графическим изображением выполненных работ, видно, что к указанной дате на строительство временных сооружений израсходовано 49 тысяч рублей; заготовлено 105 тысяч бревен для рубки ряжей и 19 тысяч для изготовления шпун- [стр. 333] товых свай. Большую часть леса складировали путем затопления штабелей внутри гаваней фортов. Успешно производилась рубка ряжей и установка их на место. На форту «А» сделали 900 пог. м ряжевого ограждения гавани и 550 пог. м эскарпа острова. Вокруг гавани форта «В» было установлено 830 пог. м ряжей, а в эскарп острова – 850 пог. м. На изготовление и установку 3130 пог. м ряжей израсходовано 705 тысяч рублей, а на заготовку леса – 269 тысяч рублей.

Далее в донесении перечисляются следующие работы: была сооружена часть дамбы длиной 500 пог. м от Сестрорецкого берега; начата установка ряжей в волнолом у форта «А», в ряжи было засыпано 83 360 м³ булыжного камня; начато строительство третьей казармы на 140 человек на форту «В», для чего склады перенесли на ряжи.

Работа на акватории залива при волнении, да и в тихую погоду, когда погружались и заполнялись ряжи, неминуемо приводила к тому, что к концу рабочего дня у рабочих не оставалось сухой одежды. Поэтому, как упоминалось в донесении, ко всем казармам были сделаны пристройки и в них оборудованы сушилки.

В донесении приводятся данные о расходовании кредитов, отпущенных на строительство фортов, по состоянию на 6 октября. Всего было израсходовано на рабочих и материалы 929 494 рубля 26 копеек. Предстояло уплатить к этому сроку еще 94 331 рубль 58 копеек, т. е. всего было израсходовано 1 023 825 рублей 84 копейки. Из ассигнованных на 1896–1897 гг. 1 035 000 рублей осталось до утверждения кредитов следующего года всего 11 174 рубля 16 копеек. В то же время на доставку материалов и зимние работы в декабре нужно было израсходовать еще 88 тысяч рублей. Вот так, с перерасходом установленных ассигнований, велись работы на новых фортах.

Успешно шла также перестройка Константиновской батареи. Все запланированные объемы на 1897 г. по состоянию на 6 октября, как следует из упомянутого донесения, были выполнены в срок, в том числе увеличена в средней части площадь батареи. Для этого срубили и установили около 60 пог. м ряжей и забили вдоль них шпунтовую стенку. В отделенную часть акватории гавани засыпали 3600 м³ грунта, полученных при разборке сооружений. Сняли землю с пороховых погребов и отрыли фундаментные траншеи. На пороховых погребах Колпинской, девятиорудийной и батареи «Шведе»* [* Отдельные батареи, входящие в состав Константиновской, получали различные наименования. Так, батарея на пять орудий за броне-гранитным бруствером, построенная по проекту иженер-поднолковника Шведе, о чем рассказывалось выше, именовалась «Шведе», а батарея за броневым бруствером, изготовленным на Колпинском заводе, называлась Колпинской.] разобрали 2720 м³ кирпичной кладки, 1280 м³ бутовой кладки и 80 м³ бетона. С двух блиндажей броневых брустверов, подлежавших разборке, сняли и отвезли на косу о. Котлин 136 чугунных единорогов; с этих же блиндажей сняли 200 м³ бетона. Разобрали и вывезли металл с шестиорудийного броневого бруствера. Как видим, изменение артиллерийских [стр. 334] средств заставляло строителей разбирать конструкции, возведенные два-три десятилетия тому назад.

На правом фланге Константиновской батареи удлинили остров за счет наружного рва. При этом срубили и заполнили камнем 94 пог. м ряжей и забили 128 пог. м шпунтовой стенки. В отделенный участок рва засыпали 6400 м³ грунта. Затем приступили к устройству бутовых фундаментов на цементном растворе под батарею из восьми 6-дюймовых скорострельных пушек и под пороховые погреба на Колпинской, «Шведе» и девятиорудийных батареях. Общий объем бутовых фундаментов составил 5400 м. ³ На указанных фундаментах возвели из бетона батарею и пороховые погреба, уложив 10 000 м³ бетона. Бетон стали применят все в больших объемах. Из ассигнованных в 1896–1897 гг. 344 тысяч рублей на 6 октября было освоено 343 869 рублей.

В 1896–1897 гг. на строительстве мортирной батареи на косе о. Котлин остались неиспользованными 65 тысяч рублей. Строитель крепости 14 октября обратился в ГИУ с просьбой разрешить использовать этот остаток на возведение укреплений «А» и «В», так как ассигнования почти полностью израсходованы и требуются деньги для дальнейших работ. Интенсивно продолжались заготовки леса и камня. По просьбе строителей управление Кронштадтской крепостью разрешило подрядчику Волкову создать промежуточный склад бревен на морских северных батареях № 4 и 6. Там же разместили 20 рабочих, производивших разгрузку и штабелирование леса.

Выше отмечалось, что производители работ были очень загружены различными делами, вследствие чего у них зачастую не хватало времени на оформление установленной документации. Из-за этого возникали трения с представителями Государственного контроля. Характер претензий, а главное раскрытие обязанностей, возлагаемых на инженеров-руководителей, хорошо прослеживаются в приводимом ниже письме, которое было направлено 3 ноября 1897 г. Контролем над оборонительными сооружениями в крепости Кронштадт в адрес Департамента военной и морской отчетности.

«…Согласно статьи 37 Высочайше утвержденнаго 14 Января 1897 г. Временнаго Положения о производстве работ по усилению обороны Кронштадтской крепости, производители работ обязаны вести журналы работ, в которые ежедневно должны заносить число обратившихся (участвовавших. – Авт.) рабочих и мастеровых, количество поставленных материалов и произведенных работ; в конце же недели сводить общий итог рабочих, материалов и работ.

При проверке производимых Управлением Строителя Кронштадтских укреплений работ оказалось, что на упомянутых работах ведутся две книги: рабочий журнал и материальная книга, но само собою разумеется, что эти две книги, по существу, заменяют тот журнал работ, о котором говорится в статье 37 Временнаго Положения. Кроме того, замечено, в большей части означенных книг не подводится общий итог за неделю обратившихся рабочих и количество материалов, и в особенности произведенных работ.

Между тем означенныя книги заключают в себе приход и расход рабочей силы и материалов, поверяемых контролерами, из этих книг контролеры извлекают разного рода сведения, необходимыя при фактической ревизии, и при неправильном ведении их не в состоянии следить за правильным расходованием рабочих и материалов; кроме сего, при несоблюдении правила о еженедельном подсчете рабочей силы, материалов и произведенных работ замедляется составление окончательных расчетов с подрядчиками…

[Стр. 335] Ввиду этого и на основании статьи 7 Правил о хозяйственном комитете я неоднократно словесно и письменно просил Управление Строителя доставить означенныя книги для скрепы их Конттролем и о соблюдении установленнаго статьей 37 Положения порядка записей рабочих, материалов и произведенных работ; но Управление Строителя препроводило для скрепы лишь материальную книгу; журнал же рабочих для таковой скрепы не доставляет, а о несоблюдении статьи 37 умалчивает.

Затем, по статье 43 Временнаго положения, на обязанности производителей работ лежит ведение приказных шнуровых тетрадей для записывания нарядов подрядчикам о приступе к работам, о поставке рабочих и материалов, о переделке испорченной работы, об уборке негодного материала и т. п.

В действительности же таковых тетрадей на работах не имеется и, несмотря на настоятельный просьбы Контроля по этому предмету, Управление Строителя не только не делает распоряжения заведении таковых, но не сообщает затребованных Контролем сведений, ни о том, сделано ли Управлением распоряжение о ведении производителями работ приказных тетрадей, ни об основаниях, по которым Управление не признает возможным удовлетворить требование Контроля…»⁸ Вот такое письмо-жалобу подписал главный контролер Тихонравов и скрепил старший контролер Бобылев.

Последним документом в 1897 г., заслуживающим внимания, является письмо строителя крепости главному командиру Кронштадтского порта. В нем сообщается, что в течение пяти-шестп лет будет вестись строительство новых укреплений. Необходимо было произвести промеры и обследование фарватеров между фортами «А» и «В», а также к Финскому берегу и существующим фарватерам, ибо парусные суда отказывались совершать плавания к фортам из-за большого количества подводных камней.

Указанные исследования и ограждение фарватеров необходимо было закончить к началу навигации 1898 г. Ответ пришел положительный, и после образования прочного льда специально [стр. 336] сформированная команда под руководством флотских штурманов приступила к промерам.

В эти годы в России вспыхнула эпидемия чумы, в связи с чем возникло много серьезных проблем, в частности касавшихся изготовления противочумной вакцины (сыворотки). Так, после рассмотрения многих вариантов размещения лаборатории, или, как ее тогда называли, – станции остановились на старом каменном форте «Александр I», использовавшемся как склад боеприпасов и минного имущества. Этому способствовало его уединенное расположение на акватории залива, а также близость к научным и медицинским центрам Петербурга. Кроме того, большое количество казематов и жилых помещений позволяло сравнительно легко и быстро приспособить форт к функциям противочумной станции.

Для выработки вакцины использовались лошади, в связи с чем казематы предстояло переоборудовать в конюшни. Строитель Кронштадтской крепости инженер-генерал-майор С. И. Александров 25 февраля 1897 г. представляет в ГИУ рапорт с предложениями по организации работ. В нем он, в частности, ставит вопрос об отоплении казематов с лошадьми. Дело в том, что на оборудование их паровым отоплением требовалось длительное время и значительные средства; более дешевое печное занимало, однако, много места, вследствие чего на станции разместилось бы на 35 лошадей меньше. Конечно, уменьшать количество вакцины никто не решился, а потому предпочтение было отдано паровому отоплению.

В тот же день Александров получает телеграмму от главного начальника инженеров: «Его Высочество принц Александр Петрович Ольденбургский телеграммой 24 Февраля уведомил Военного министра, что им одобрены представленные генералом Оноприенко соображения и смета на освещение форта «Император Александр I» 200 электрическими лампочками и переводе командиру Кронштадтской крепостной артиллерии 2071 рубля. Также переведено 5000 рублей для начала работ по приспособлению означенного форта для приготовления противочумной сыворотки. Немедленно приступать к работам, заделке некоторых дверей, окон и приведению в надлежащий вид казарм и других помещений…»⁹ 27 февраля С. И. Александров докладывает о начале работ и просит сообщить о сроке их окончания.

Быстро откликнулась на запросы строителя крепости администрация Петербургского Металлического завода. Она сообщила о готовности выполнить заказы на изготовление для форта «Александр I» паровой дезинфекционной камеры, паровых котлов с системой отопления, водопровода и канализации, а также, что особенно интересно, подъемной машины – первого в России, если не в мире, лифта на одну лошадь.

Но, как часто бывало, капризы и быстро меняющиеся настроения разных «высочеств» и «величества» влияли на принятые решения больше, чем здравый смысл. На этот раз все произошло именно так. 1 марта 1897 г. строители получают телеграмму из ГИУ о прекращении работ на форту для противочумных целей и о немедленном восстановлении его прежнего состояния.

Снова потянулись по льду сани с фортов «Петр I», «Кроншлот» и «Павел I», перевозя в обратном направлении боеприпасы и 60 т минного имущества. Хорошо, что еще не успели разобрать съезды на лед у фортов «Александр I» и «Павел I». За несколько февральских дней успели только разобрать в казематах второго и третьего этажей брущатые платформы и стеллажи. Плотники вновь начали все устанавливать на свои места.

[Стр. 337] Но жизнь шла своим чередом по законам, не подвластным даже самым высокопоставленным вельможам. Эпидемия чумы вновь охватила многие районы страны и опять развернулись работы по переоборудованию упомянутого форта в противочумную станцию. И в конце концов в газетах появилось сообщение о том, что 27 июля 1899 г. состояось освящение новоустроенной лаборатории для изготовления противобубонночумных препаратов на заштатном форту «Император Александр I».

Со временем отпадет надобность в этой лаборатории, на форту снова оборудуют склад, но жители Кронштадта этот форт до сегодняшнего дня называют «Чумным».

В начале 1898 г. были размещены заказы на вооружение для строящихся Кронштадтских укреплений. На эти цели было ассигновано 800 тысяч рублей, в том числе средства на приобретение звеньев и других элементов переносных железных дорог. Но в крепости почти на всех верках уже строились постоянные железнодорожные пути, и поэтому сочли возможным сократить затраты по данной статье. На текущий год были заказаны семь 10-дюймовых, двенадцать 6-дюймовых и двенадцать 57-миллиметровых орудий для фортов «А» и «В».

Важным событием года явилось присвоение форту «В» наименования «Генерал-адъютант Обручев»; этим были по достоинству отмечены значительные заслуги перед государством начальника Главного штаба, ушедшего в 1897 г. в отставку.

Разрушения, причиненные стихией строящимся фортам в прошлом году, заставили более тщательно пересмотреть их проекты. В частности, учитывая подмыв оснований ряжей при юго-западных ветрах, строители предложили изменить профиль ряжей-волноломов, образовав на них дополнительные уступы. Вызванное этим удорожание в 20 тысяч рублей было санкционировано Главным инженерным управлением. Было одобрено также предложение об уширении оконечностей волноломов, как это предусматривалось на ранее построенных морских укреплениях. Теперь четырехметровое бетонное верхнее строение завершалось площадкой размерами 6 Х б м; на это потребовалось около 8 тысяч рублей.

Всего на строительство двух новых фортов в 1898 г. было отпущено 830 тысяч рублей. Зимой со льда продолжалась установка ряжей, забивались шпунтовые стенки и фундаментные сваи. Дела на стройках вошли в рабочую колею и намеченные планы выполнялись четко.

На продолжение реконструкции Константиновской батареи было выделено 150 тысяч рублей, на перестройку морской северной батареи № 1 – 75 тысяч рублей. В то время последняя была вооружена шестнадцатью 9-дюймовыми орудиями старого образца и двумя 6-дюймовыми орудиями. Пороховые погреба и казарма для личного состава размещались в трех кирпичных траверсах. Согласно утвержденному плану на этой батарее предстояло построить двухэтажные бетонные казематы и установить новые 9-дюймовые орудия с дальностью стрельбы около 11 км. Фронт работ по реконструкции крепости все расширял- [стр. 338] ся, в связи с чем бетонирование приходилось вести одновременно в нескольких местах.

Одной из значительных работ на строящихся фортах «А» и «Обручев» была отсыпка грунта для образования островов батарей и создания песчаных валов (брустверов), для чего требовалось 968 тысяч м³ грунта. При сметной стоимости 1 м³ грунта 1 рубль 25 копеек указанная работа обходилась казне в 1,2 миллиона рублей, что составляло 16,6% от первоначально утвержденной стоимости фортов (7 235 180 рублей).

В 1898 г. в острова отсыпали около 110 тысяч м³ грунта, привлекая к этому различных подрядчиков. В 1899 г. все оставшиеся работы были переданы крупной строительной фирме П. А. Борейши. Для выполнения этих работ фирма приобрела землечерпательный караван, производивший выемку грунта на глубину до 5,4 м от ординара. За два года при углублении гаваней новых фортов и подходов к ним было отсыпано 400 тысяч м³ грунта. Чтобы не сдерживать ход работ, Военный совет разрешил в 1900 г. использовать средства, ассигнованные на строительство северной пушечной батареи, возводимой взамен укрепления «Александр-шанец». Эти средства предлагалось компенсировать в последующие годы за счет кредитов по фортам «А» и «Обручев».

В последние годы командованием крепости неоднократно ставился вопрос о строительстве морского канала от Северного фарватера вдоль третьей, второй и первой морских батарей, ибо в период сгона воды постоянно нарушалось снабжение указанных батарей, не могли совершаться плавания мониторов к укреплениям для проведения совместных стрельб на учениях и маневрах Кронштадтской крепости. В связи со строительством форта «Обручев» канал целесообразно было продлить до его гавани.

Решение о строительстве канала было утверждено, и зимой со льда начали производить промеры и бурить скважины по всей предполагаемой трассе. При этом было установлено, что грунт и песок, которые предстояло извлечь из будущего канала, вполне пригодны для образования островов и брустверов на строящихся фортах. Срочно разработали проект, приняв глубину канала в 3,6 м.

П. А. Борейша предложил увеличить глубину канала до 5,4 м (кстати, новые мониторы требовали для плавания именно такой глубины) и уширить отрывку – вместо 60 м по дну до 120 м – без оформления откосов. Как, не без основания, полагал подрядчик, они со временем образуются сами. Строитель крепости поддержал предложения Борейши и ходатайствовал об этом перед Главным инженерным управлением. Одновременно он докладывал, что если будут приняты упомянутые предложения, подрядчик готов снизить стоимость отсыпки грунта в укрепления до 1 рубля за кубометр, а главное из сметы можно будет исключить статью расходов на вывозку грунта на свалку, что составит свыше 100 тысяч рублей. Однако в ГИУ посчитали, что подрядчик получит слишком много прибыли, и разрешили организовать карьер грунта на участке трассы будущего канала от форта «Обручев» до морской северной батареи № 1 глубиной 5,4 м и шириной 120 м при условии обеспечения в дальнейшем глубины в этом районе не менее 3,6 м и ширины по дну 60 м. Строителя крепости при этом упрекнули в отсутствии предприимчивости и в том, что он сам не приобрел землечерпательный караван.

Фирма П. А. Борейши приступила к разработке карьера, получив разрешение сделать проходы в имеющихся ряжевых преградах. В мае 1903 г. хозяйственное отделение Управления строителя Кронштадтских укреплений запросило подрядчика о причине прекраще- [стр. 339] ния отрывки морского канала между фортом «Обручев» и морской северной батареей № 1. В ответе сообщалось, что для маневрирования буксиров и барж каравана необходима большая ширина карьера, в связи с чем ведется соответствующая работа. Пришлось с этим смириться, ибо все отвечало договорным условиям.

В январе 1904 г. произвели съемку указанной выемки. Она имела длину по оси канала 1120 м и ширину до 140 м. Глубина в этих контурах колебалась от 4,8 до 5,4 м. На отрывку еще 2 км канала между фортом «Обручев» и морской северной батареей № 1, а также полностью участков к батареям № 2 и 3 требовалось около 500 тысяч рублей, которые изыскать не удалось. Вот так обернулась «расчетливость» чиновников-бюрократов. Со временем морскую северную батарею № 1 соединят дамбой с о. Котлин, а батареи № 2 и 3 будут пребывать в бедственном положении, как и прежде.

Подходы к новым фортам обеспечивались путем углубления участков акватории со стороны Северного фарватера. Штормы перемещали грунт по дну залива, а потому дноуглубительные работы приходилось вести почти постоянно. Так, на углубление только одной гавани и подходов к форту «А» в 1913 г. была израсходована 31 тысяча рублей.

Упомянутый выше упрек ГИУ в адрес военных инженеров-строителей был малооснователен, так как они проявляли большую активность и предприимчивость, изыскивая пути упрощения и удешевления работ. Кстати, передача подрядов на работы крупным, как их тогда называли, контрагентам ускоряла ход строительства и экономила значительные средства.

В марте – апреле 1899 г. строитель крепости докладывает в ГИУ, что в текущем году на фортах начнется возведение фундаментов эскарпных стен и казематированных построек. Изучив результаты забивки опытных свай, он делает вывод, что на форту «А», где грунты оказались прочными, вместо четырех рядов свай под эскарпную стену можно забить три, что не отразится на несущей способности свайного основания. Кроме того, согласно проекту сваи спиливают ниже ординара на 90 см, а между сваями, еще ниже на 90 см, производят кладку из гранитного камня на цементном растворе, поверх ее устанавливают гранитные и бетонные блоки эскарпной стены. При этом должное качество каменных работ, производимых ниже ординара около 2 м, обеспечить крайне трудно.

Строители предложили выполнять основание следующим образом. Выровнять на 210 см ниже ординара отсыпанный в остров грунт, отсыпать выше 90 см чистый песок и только после этого приступить к забивке свай. После спиливания их под водой промежуток между ними заполнить тридцатисантиметровым слоем утрамбованного камня. По этому основанию вместо блоков, изготовленных из бетона, уложить в эскарп монолитный бетон с разрезкой осадочными швами через 20–40 м. Данное предложение намного упрощало и удешевляло производство работ.

Несмотря на явные преимущества данного предложения, начальство согласилось только на песчаную подушку и заполнение пространства между сваями мелким, хорошо утрамбованным камнем. А вот против замены сборных блоков монолитным бетоном ГИУ категорически возражало, считая, что давление на головы свай сборные блоки передадут лучше (с современной точки зрения дело обстоит как раз наоборот!). Не разрешили также сократить один ряд свай, считая, что на четырех рядах перевязка массивов будет лучшей. При этом, видимо, действовало задетое самолюбие, а не трезвый инженерный расчет.

[Стр. 340] И все же в 1900 г. производители работ инженер-подполковник А. А. Шишкин и инженер-капитан И. А. Савримович предложили заменить устройство ростверка по сваям из блоков бутовой кладкой. Практика показала, что, откачав воду, а это позволяли сделать окружающие конструкции, кладку можно вести насухо, что сэкономит около 4 рублей на 1 м³ ростверка. Главное инженерное управление согласилось на замену блоков до ординара монолитным бетоном, рекомендовав при этом заполненные камнем пространства между сваями несколько понизить для лучшего взаимодействия бетона со сваями. Таким образом, оно признало неправильность своих предыдущих решений.

Темпы и объем ведущихся в Кронштадтской крепости работ нарастали. Как и прежде, от строителей требовали ежемесячных донесений о ходе строительства.

В то время бетонные работы выполнялись только летом. Поэтому, как правило, в октябре – ноябре следовал рапорт о прекращении, а в марте о начале работ на укреплениях. Исключение составляли свайные, опалубочные и ряжевые работы. При необходимости их производили зимой и ранней весной.

К марту 1900 г. на форту «А» были установлены почти все ряжи с временной нарубкой выше ординара. В ряжах, окружавших остров, оставили проход для входа барж с грузом. Для образования острова забили 1220 пог. м шпунтовой стенки и насыпали 130 тысяч м³ грунта. Под эскарпную стену и казематы левого фланга забили 4191 сваю. Изготовили также 394 бетонных и 222 гранитных массива. На подготовленную постель эскарпа установили 94 бетонных массива. Многотонные блоки перемещали и устанавливали на место плавучими кранами, принадлежавшими Управлению строителя Кронштадтских укреплений.

На форту «А» в основном было завершено строительство временных сооружений. Для администрации построили барак; здесь производитель работ и его помощники вели всю отчетность, оформляли документацию и выдавали заработную плату рабочим. Там же размещалось отделение государственной сберегательной кассы. В ведомости за 1900 г. заполнена главным образом графа «Взносы наличными». Их среднемесячный размер составлял 5–10 рублей. Остальные деньги рабочие тратили на питание и покупки в небольших лавках, открытых на строившихся фортах.

Для кухни-столовой построили один барак, а для рабочих – пять. На площадке находились бетонный завод и три склада; для транспортировки бетона и прочих материалов были проложены 2 км переносных железнодорожных путей. Из последующих донесений видно, как возрастали объемы всех видов работ, когда месячное выполнение превышало 200 тысяч рублей. Интенсивно ведется также свайная бойка под руководством Ивана Ивановича Вознова – выходца из крестьян и, как написано в справке, выданной ему при увольнении, «отставного нижнего чина». С 1901 по 1905 г. под его началом было забито 20 тысяч круглых и шпунтовых свай и, как подчеркивается в упомянутом документе, «без единого несчастного случая». ³ Он в совершенстве освоил воротковые, лебедковые и паровые копры трех систем. Это был один из многих одаренных простых людей, которые выдвигаются благодаря природному уму, сметке и предприимчивости. Со строительства он уволился в феврале 1906 г., так как все свайные работы были закончены, и он поехал «искать счастья в полюбившемся ему деле».

В начале 1901 г. заведующий работами фирмы П. А. Борейши запросил Управление строителя о количестве и составе бетона, предполагаемого к ук- [стр. 341] ладке в конструкции фортов в текущем году. Эти данные были необходимы для установки соответствующих мерных ящиков для цемента и переделки мерных вагонеток для песка и щебня. В ответе указывалось, что на обоих укреплениях в фундаменты и стены должно быть уложено свыше 30 тысяч м3 бетона. Для быстрейшего развертывания бетонных работ построили камнедробильный завод и три цементных сарая. Бетонирование производили круглосуточно, и для освещения рабочих мест установили динамо-машину. Возвели еще один барак, чтобы нанять дополнительное количество рабочих, и наладили собственную хлебопекарню, так как хлеб завозился с перебоями.

Примерно такие же работы велись одновременно и на форту «Обручев». Бетонирование стен казематов началось в июне, а к концу 1901 г. на обоих укреплениях было уложено в ростверки, фундаментные арки, стены и своды казематов свыше 24 тысяч м³ бетона и изготовлено около 9 тысяч м³ бетонных массивов.

Наиболее трудоемкими при бетонировании конструкций были опалубочные работы. Для их выполнения требовалось большое количество плотников высокой квалификации и отборные пиломатериалы. Сложность опалубки хорошо видна на приводимых иллюстрациях.

Интересно остановиться на устройстве дымовых каналов в бетонных перекрытиях казематов. Для отопления жилых помещений в казематах устанавливались металлические ребристые печи. Они подключались к дымовым каналам диаметром 30 см, проходящим через бетонные конструкции. На форту «А» таких каналов надо было проложить 60, а на форту «Обручев» – 75; общая их протяженность превышала 700 пог. м. Устанавливать деревянную опалубку каналов и снимать ее было весьма трудно; кроме того, проект не предусматривал защиту бетона от проходящих горя- [стр. 342] чих газов. Поэтому строители заблаговременно, в мае 1901 г., обратились в ГИУ со следующим предложением: вместо опалубки в каналах установить керамические трубы, которые в дальнейшем будут защищать бетон от газов.

В июне последовало заключение Инженерного комитета ГИУ по данному вопросу: поскольку железные трубы быстро прогорают, а керамические будут передавать расширение от горячих газов на бетон, – установить внутри бетонных каналов чугунные трубы диаметром 20 см на специальных ухватах; промежутки между трубами и бетонными стенами использовать как вентиляционные каналы из помещений. Это увеличило затраты примерно на 9 тысяч рублей, но дало возможность устроить прекрасную вентиляцию, позволившую впоследствии размещать большее количество солдат в жилых казематах. Пришлось, правда, строителям изрядно повозиться с круглой опалубкой каналов, а главное – своевременно ее извлекать.

Следует также остановиться на технологии бетонирования других конструкций. Выше уже упоминались бетонные фундаментные арки. Дело в том, что свайное основание устраивалось в казематированных постройках только под фундаменты опорных стен. Все поперечные, лицевые и тыльные стены этих сооружений покоились на бетонных арках, опиравшихся своими пятами на фундаменты опорных стен. Объем бетона в таких арках составлял в среднем 5 м³.

Все указанные конструкции исполнялись из бетона следующего состава: одна часть цемента, три части песка и семь частей щебня. Вначале в заданной пропорции смешивали песок с цементом, а затем эту смесь и щебень мерными вагонетками подавали и засыпали во вращающиеся барабаны, куда заливалась вода, количество которой зависело от влажности исходных материалов и состояния погоды. Щебень получали из камня, который дробили в особом поме- [стр. 343] щении, а затем грохотали (просеивали. – Авт.) во вращающихся грохотах до выхода нужной фракции. Бетонный завод на форту «А» в сутки мог приготавливать 224 м³ такого бетона.

Укладка бетона производилась при помощи опрокидных вагонеток, катальных ходов, тачек, носилок и лопат. Уплотнение производили деревянными трамбовками, ударами деревянных молотков по опалубочным щитам, а иногда… и солдатскими сапогами. Своды, перекрытия казематов и брустверные стены, как правило, бетонировались непрерывным способом в течение нескольких суток.

Как видно из донесений, на описываемых стройках объемы бетонных работ все возрастали. Повышались также темпы и других работ на фортах. Так, в донесениях к концу 1901 г. сообщается об окончании на форту «А» шпунтовой стенки длиной 1440 пог. м и на форту «Обручев» – 1974 пог. м. Проходы внутрь островов закрыли и туда было засыпано около 700 тысяч м³ грунта. Фундаменты под внутренние тонкие поперечные стены и перегородки выполняли из булыжного камня на цементном растворе (одна часть цемента и пять частей песка). К декабрю 1901 г. их выложили свыше 13 тысяч м³.

Все виды работ на фортах производили поочередно, начиная с левого фланга. В упомянутых донесениях, подписанных инженер-подполковником А. А. Шишкиным и инженер-капитаном И. А. Савримовичем, указывается, что к 1 января 1902 г. на обоих фортах было выполнено работ более чем на 5 миллионов 300 тысяч рублей. Ежегодно осваивалось более 1,1 миллиона рублей.

В донесениях приводятся отчеты о ходе работ и на других объектах согласно плану Н. Н. Обручева.

Практически уже к декабрю 1901 г. была завершена перестройка Константиновской батареи. Там построили батарею на восемь 6-дюймовых скорострельных пушек «Канэ», закончено строительство бетонной казармы и пороховых погребов. Была также перестроена батарея «Шведе» и соединена бетонной галереей с 6-дюймовой батареей. [стр. 344] Перестроены казематированные траверсы па левом фланге батареи «Шведе» и на правом фланге Колпинской батареи.

На правом фланге Константиновской батареи установили восемь 11-дюймовых орудий. Там возвели девять двухэтажных казематированных бетонных траверсов, брустверные и тыльные подпорные стены. Там же возвели для дальномеров и локомобиля бетонные казематы и установили две 57-миллиметровые пушки. Все конструкции выполнялись по проектам, аналогичным проектам фортов «А» и «Обручев», а потому мы не останавливаемся на них детально.

На левом фланге Константиновской батареи реконструировали с установкой новых 11-дюймовых орудий батарею на два «скрывающихся» орудия.

С 1896 по 1901 г. на реконструкцию Константиновской батареи были израсходованы 854 тысячи рублей.

Как указывалось выше, с 1894 г. велось строительство первой бетонной батареи на восемь 11-дюймовых мортир на Кронштадтской косе. Собственно батарея была полностью закончена в 1899 г., после чего, как указывается в донесениях, шло сооружение двух индикаторных павильонов. К концу 1901 г. один из них был закончен, а на втором устроили фундаменты. На этой батарее было освоено 346 тысяч рублей.

В систему обороны первой линии Кронштадтской крепости, помимо фортов «А» и «Обручев», были включены батареи, строящиеся на месте бывшего укрепления «Александр-шанец» и на куртине между ним и батареей «Николай I». Здесь возводилась северная пушечная батарея на восемь 9-дюймовых орудий и четыре 57-миллиметровые пушки, а также батарея на двенадцать 9-дюймовых мортир. К работам приступили в 1897 г., а к концу 1901 г. батареи вчерне были закончены, на что было израсходовано свыше 500 тысяч рублей.

Все постройки на упомянутых батареях выполнялись из бетона по принятым за основу проектам на фортах «А» и «Обручев», в которые вносились некоторые изменения, учитывающие условия местности и размеры батарей. Как на всех стройках, и здесь возводились временные сооружения, чтобы исключить доставку рабочих на значительные расстояния, а также создать на строительной площадке производственную базу. Для этого построили бетонный завод, барак для рабочих, кухню-столо- [стр. 345] вую. Песок и камень заготовляли рядом на прибрежных отмелях.

Пушечная батарея состояла из четырех двухэтажных казематированных траверсов. В отличие от многих других построек, они имели гранитный цоколь и «сквозняки». Кроме них, построили пять малых сплошных бетонных траверсов, брустверные стены и казематы для 57-миллиметровых пушек с подъемными механизмами. Обваловка сооружений производилась грунтом, снимаемым со старых построек и куртины. Ко всем батареям были подведены железные и шоссейные дороги от действующей на косе дорожной сети.

На мортирной батарее построили шесть двухэтажных траверсов, пять малых траверсов, брустверные и опорные стены на флангах.

Через некоторое время на месте укрепления «Николай-шанец» возвели южную пушечную батарею с такими же пушками и постройками, как и на северной. Перед этими новыми батареями углубили заполненный водой ров, соединенный с заливом на обоих берегах косы. Тактические преимущества этих укреплений обусловливались возможностью ведения огня на расстояние до 10 км западнее о. Котлин и эффективного противодействия попыткам высадки вражеских десантов на западную его оконечность.

Была завершена перестройка морской северной батареи № 1, входившей во вторую линию обороны Кронштадтской крепости, где она занимала вместе с Константиновской батареей ключевую позицию. К концу 1901 г. на ней построили шесть двухэтажных бетонных казематированных траверсов, брустверные и подпорные стены, возвели двенадцать оснований для 9-дюймовых орудий. Было начато строительство двух павильонов для дальномеров Петрушевского. Были смонтированы подъемные механизмы для подачи снарядов из казематов к орудиям. Общая площадь помещений на батарее № 1 превысила 1000 м². Всего на указанные работы израсходовали свыше 179 тысяч рублей.

[Стр. 346] В 1902 г. Главное инженерное управление (ГИУ) разрешило: строить на косе мортирную батарею № 2 на восемь 11-дюймовых мортир, на месте редута «Демидов» – батарею на шесть скорострельных 6-дюймовых пушек «Канэ», западнее редута «Демидов» – соорудить батарею на восемь 9-дюймовых мортир. Все эти укрепления возводились из бетона, в связи с чем в том же году был построен бетонный завод и городок из деревянных бараков на 500 рабочих.

В эти годы не забывали и о старых фортах. Так, в 1903 г. капитально отремонтировали пристань на форту «Павел I» и установили на ней подъемный кран. Форт стал использоваться как склад винтовок и патронов, размещаемых в подвальном, на первом и втором этажах. Там же находились запасные казематы для гарнизона крепости. Кроме того, на первом и втором этажах в казематах были установлены двадцать семь 8- и 9-дюймовых пушек старого образца. Они могли стрелять на расстояние до 5 км и служили главным образом для устрашения проплывавших мимо иностранных кораблей и дезинформации вероятного противника в будущих войнах.

Основное внимание в описываемый период было приковано к строительству первоклассных фортов «А» и «Обручев». С ходом работ на этих самых крупных военных стройках лично пожелал ознакомиться главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С. О. Макаров * [* Макаров Степан Осипович (1849–1904) – русский флотоводец и ученый, вице-адмирал (1896 г.). В 1865 г. окончил Морское училище. В русско-турецкой войне 1877–1878 гг. осуществил атаки турецких кораблей шестовыми минами. Впервые на русском флоте применил самодвижущуюся мину – торпеду. С 1894 г. командовал эскадрой Средиземного моря. Совершил два кругосветных плавания. Предложил построить ледокол («Ермак») и руководил его строительством. В 1899 и 1901 гг. совершил на упомянутом ледоколе арктические плавания. Им написано более 50 научных работ по военно-морскому делу и океанологии. / В начале русско-японской войны 1904–1905 гг. командовал флотом на Тихом океане. Погиб на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на мине.], с 1899 г. являвшийся кронштадтским военным губернатором. Этот прогрессивный и умный военный деятель вдумчиво вникал и всемерно способствовал быстрейшей реконструкции крепости.

В июне 1903 г. на пароходе «Инженер», в сопровождении начальника Кронштадтского крепостного инженерного управления инженер-полковника В. О. Ракитина и строителя Кронштадтских укреплений инженер-генерал-майора С. И. Александрова, Макаров отправился на строительство новых фортов. Он внимательно осмотрел возводившиеся сооружения, а на форту «Обручев» наблюдал за установкой орудий на готовой батарее. Артиллеристы Кронштадтской крепостной артиллерии, выполнявшие эти работы, жили в хорошо организованном и благоустроенном палаточном городке.

Макаров, всегда заботливо относившийся к подчиненным, подробно ознакомился с жизнью и бытом казенных рабочих, нанимавшихся Управлением строителя, и нанятых фирмой П. А. Борейша. В то время на обоих фортах работало до 1500 человек.

[Стр. 347] Строитель Кронштадтских укреплений доложил Макарову, что рабочих отпускают в город только на праздники. На фортах имеются мелочные лавки, кухни-столовые, бани, отделения государственной сберкассы и почты, а на укреплении «Обручев» – церковь, где по праздникам читаются лекции, сопровождаемые «туманными картинками». Он сообщил также, что рабочие ведут себя хорошо и болеют весьма редко. Однако Александров не упомянул в докладе о несчастных случаях из-за несоблюдения правил и нарушения требований техники безопасности. Виновные наказывались строго, но офицеры, как правило, избегали ответственности.

В июне 1903 г. на форт «Обручев» были доставлены закладные части под лафеты для двенадцати 9-дюймовых мортир, чтобы установить их при бетонировании оснований. А уже в июле того же года орудия были установлены и комендант Кронштадтской крепости просит строителей выделить помещения для караула на два поста.

Многие конструкции, особенно бетонные, нуждались в длительной выдержке и сушке. Это не всегда выполнялось и, как следствие, 2 ноября 1903 г. Кронштадтское крепостное артиллерийское управление сообщает в Управление строителя Кронштадтских укреплений о недостатках, требующих незамедлительного устранения, в частности о чрезмерной сырости в караульных помещениях на морской северной № 1 и Константиновской батареях. Жаловались и на отсутствие зимних рам в караульном помещении на форту «Обручев». Дело в том, что проектом предусматривались металлические переплеты, заполняемые трехмиллиметровым стеклом и во время боя закрываемые металлическими ставнями. Эти изделия и металлические двери еще не были заказаны, и потому в караульном помещении пришлось вставить временные оконные рамы. Только в июне 1905 г. механический завод в Петербурге ответил на запрос, что готов выполнить заказ на изготовление металлических переплетов, ставней, дверей и чугунных дымовых труб в течение двух месяцев.

Кроме металлических входных дверей, внутри казематов ставились дере- [стр. 348] вянные одинарные сплошные, а в пороховых погребах – двойные деревянные: сплошные и решетчатые. В жилых помещениях полы делали из асфальта, а в коридорах и пороховых погребах – из бетона.

Русско-японская война, начавшаяся с внезапного нападения японского флота на русскую военно-морскую крепость Порт-Артур (ныне Люйшунь в КНР. – Авт.) 27 января 1904 г., заставила ускорить строительство Кронштадтских фортов. В связи с этим для помощи строителям и установки орудий туда были дополнительно направлены солдаты.

В июне 1904 г. инженер-генерал-майор С. И. Александров торопил крепостную артиллерию с поставкой на форт «А» закладных деталей для подъемников и затворов к ним на мортирной батарее.

Но исчерпание кредитов и наступившие сильные морозы вынудили строителей в конце октября прекратить все работы. А 1 ноября на форты «А» и «Обручев» поступили 10-дюймовые орудия, которые в текущем году не ожидались; основания для некоторых из них еще не были готовы. В связи с этим ГИУ потребовало представить срочное донесение о состоянии работ на укреплениях. Ниже вкратце излагается содержание этого документа, датированного 17 ноября 1904 г.

На форту «А» установлены все ряжи острова, волнолома и мола с временной нарубкой. Остров батареи отсыпан на 2,7 м выше ординара. Забиты и срезаны на 90 см ниже ординара все сваи под эскарп и бетонные сооружения. Левофланговая батарея из восьми 6-дюймовых и двух 57-миллиметровых пушек готова. На ней установлены все орудия, кроме двух 6-дюймовых. Жилые казематы под ними и пороховые погреба вчерне готовы. Песчаные брустверы отсыпаны на три четверти их полного объема.

На батарее на десять 10-дюймовых орудий и два 57-миллиметровых можно устанавливать пять пушек. Жилые казармы и погреба под ними вчерне закончены, для четырех пушек возведены фундаменты, а под последнее орудие забетонирован только нижний этаж казематов. На батарее отсыпана часть песчаного бруствера.

На батарее для шестнадцати 9-дюймовых мортир вчерне готовы пять траверсов, а пять выполнены до второго этажа. Отсыпана треть бруствера. На правофланговой батарее для четырех 6-дюймовых и двух 57-миллиметровых пушек устроены только фундаменты.

На форту «Обручев» состояние островов, молов и волноломов такое же, как и на укреплении «А». Левофланговая батарея из десяти 6-дюймовых пушек «Канэ» и двух 57-миллиметровых орудий закончена и вооружена. Батарея из десяти 10-дюймовых и двух 57-миллиметровых орудий также закончена и вооружена. Помещения под ней вчерне готовы. Еще одна батарея на десять 10-дюймовых и два 57-миллиметровых орудия может быть вооружена четырьмя пушками. Под шесть орудий сооружены только фундаменты. Песчаный бруствер отсыпан на три четверти у готовой части батареи. На батарее на двенадцать 9-дюймовых мортир окончены вчерне семь траверсов. На правофланговой батарее из десяти 6-дюймовых и двух 57-миллиметровых пушек забетонированы только фундаменты.

Далее перечисляются подлежащие выполнению работы, не связанные с вооружением батарей: разборка временных сооружений и временной нарубки на 75 см ниже ординара; устройство из бетонных блоков волнолома и тыльных молов, каменной наброски перед эскарпом; сооружение пяти павильонов для дальномеров Петрушевского; строительство набережной с пристанями; благоустройство территории.

[Стр. 349] В ответ на запрос ГИУ о предполагаемых работах на зиму в донесении отмечалось, что работы прекращены, так как исчерпан весь кредит. Кроме того, была тому и другая причина – бетонирование батарей зимой не велось.

Здесь уместно остановиться на финансировании строек. Выполнение дополнительных и неучтенных работ, изменения в фактическом ценообразовании привели к тому, что уже в 1903 г. первоначально утвержденная смета строительства фортов была превышена, несмотря на то, что из нее исключили около 500 тысяч рублей, предусмотренных на возведение дамбы от Сестрорецкого берега до форта «А». Конечно, причина этого заключалась не только в стремлении снизить сметную стоимость работ, но и в бесполезности возведения дамбы и ее деревянного верхнего строения, которое не выдерживало натиска льдов и волн. Свидетельством тому был участок дамбы, построенный в первый год строительства и служивший недолго пристанью на Сестрорецком берегу. Со временем из-за значительных повреждений и даже смещения ряжей на этой «пристани» от ее использования пришлось отказаться.

[Стр. 350] В 1904 г. на строительство укреплений было отпущено 910 тысяч рублей, а на 1905 г. запланировано менее 500 тысяч рублей, что едва покрывало затраты на подготовку укреплений к установке вооружения. Правда, в августе ГИУ разрешило израсходовать 107 тысяч рублей в счет кредита 1906 г.

В этот год был определен состав гарнизонов фортов. Так, в мирное время гарнизон форта «А» состоял из 283, а в военное – из 680 человек, форта «Обручев» – соответственно 342 и 998 человек. Первоначально предусматривалось меньшее количество личного состава, и в жилых казематах на каждого человека приходилось по 5,6 м³, что почти удовлетворяло требования санитарных норм; теперь же этот показатель стал меньше 3,76 м³. Для того чтобы улучшить условия пребывания артиллерийских расчетов, строители получили указание об установке вытяжных и приточных дефлекторов.

По распоряжению коменданта Кронштадтской крепости было произведено распределение казематов и помещений: на форту «А» – 26, а на форту «Обручев» 30 казематов для нижних чинов; соответственно 3 и 4 помещения для офицеров, чиновников и врача; по 4 каземата для локомобилей, динамо-машин и угля; по 4 – для лазаретов и аптек; по 2 – для минных станций и складов. Предусматривались также помещения для комендантов укреплений, батарейных командиров, телеграфных и телефонных станций, складов артиллерийских принадлежностей, припасов, кухонь-столовых, караульных и даже для офицерской прислуги.

Еще вынашивались в боях под Порт-Артуром соображения о настоятельной необходимости изменений в фортификационном строительстве, а в Кронштадтской крепости, Инженерном и Артиллерийском ведомствах уже осознали, что еще строящиеся форты будут беззащитны перед 11-дюймовыми орудиями, которые уже использовались Японией и имелись на вооружении в других странах. Они могли обстреливать укрепления, сами находясь вне досягаемости огня крепостных орудий. Таким образом, 9-дюймовые мортиры с [стр. 351] дальностью стрельбы около 7 км становились малоэффективными. Поэтому было принято решение о перестройке уже готовых мортирных батарей на фортах для установки 11-дюймовых орудий; это значило, что почти все надо было создавать заново.

В связи с изложенным в 1906 г. снова развернулись интенсивные работы по бетонированию укреплений, в которых приняли участие слушатели Инженерной академии, проходившие практику в Кронштадтской крепости. И вновь открылись каналы финансирования; в 1906–1910 гг. строительные работы на этих укреплениях были выполнены почти на 3,5 миллиона рублей.

Летом 1908 г. приступили к сооружению на фортах бетонных набережных и волноломов. На каждом форту этими работами руководили два офицера. Тогда же администрация чугунолитейного завода в Петербурге предложила строителю Кронштадтских укреплений сделать вдоль набережных фортов ограждение в виде метровых столбов, имитирующих пушки. Пролеты между ними (2,4 м) перекрывались двумя полуторадюймовыми трубами, а проходы оформлялись накидными цепями. Завод брался за доставку, установку, зачистку и грунтовку ограждения по цене около 20 рублей за один пролет; только сверление отверстий в граните для установки ограждения должно было производиться строителями.

В 1910 г. строительство и вооружение фортов были в основном завершены. В текущем году устраивались фундаменты под керосиновые двигатели динамо-машин. Осенние штормы повредили волнолом, в связи с чем пришлось перекладывать сдвинутые массивы и ремонтировать ряжи. В том же году была снята часть 10-дюймовых орудий и отправлена в Севастополь.

Вскоре форту «А» было присвоено имя выдающегося русского военного инженера Э. И. Тотлебена; он стал называться фортом «Тотлебен».

Чтобы не возвращаться к описанным выше укреплениям, отметим, что в 1911–1913 гг. ежегодно на строительные работы ассигновывалось около 150 тысяч рублей, а в 1914 г. – 95 ты- [стр. 352] сяч рублей. В эти годы 57-миллиметровые орудия заменялись 120-миллиметровыми, строились бетонные помещения для прожекторных металлических выдвижных вышек, исправлялись дефекты, углублялись гавани и подходы, прокладывался подводный кабель между фортами, заготавливались спасательные средства.

В мае 1913 г. строитель Кронштадтских укреплений обратился к начальнику крепостной артиллерии с просьбой образовать комиссии по передаче в его ведение законченных фортов «Обручев» и «Тотлебен». Строительством этих фортов завершилась двухсотлетняя эпопея возведения укреплений Кронштадтской крепости на акватории Финского залива. К тому времени закончилось возведение подводных преград. Итоги этой грандиозной работы изображены на приводимой схеме.

Русско-японская война 1904–1905 гг., во многом развязанная стараниями Англии, способствовавшей развитию японского флота, протекала для России крайне неблагоприятно. На ходе войны отрицательно сказалась прогнившая царская система управления страной, пренебрежение правящего класса жизненными интересами многомиллионных масс трудящихся и государства.

Порт-Артур – русская крепость и военно-морская база на Дальнем Востоке – пала в декабре 1904 г. А в мае 1905 г. в бою под Цусимой была разгромлена 2-я Тихоокеанская эскадра русского флота. И уже в августе того же года был подписан унизительный для России Портсмутский мирный договор с Японией.

Что показал опыт осады Порт-Артура? Во-первых: морская крепость должна иметь такие размеры, чтобы артиллерия противника не могла вести ее сквозной обстрел. Русские корабли в гавани Порт-Артура расстреливались японцами на выбор, а в крепости обстреливался почти каждый квадратный метр ее территории. Во-вторых: все казематированные постройки должны быть надежно защищены от попадания снарядов самого крупного калибра. Японцы применили артиллерию с 28-сантиметровыми снарядами, оснащенными новейшими бризантными зарядами. При строительстве крепости не предусмотрели такого увеличения калибра, в результате чего оборонительные сооружения Порт-Артура не выдерживали обстрела крупными снарядами и разрушались. В-третьих: казематированные помещения должны иметь хорошую вентиляцию и надежное водоснабжение.

Различные комиссии Военного и Морского министерств изучали итоги боевых операций недавней войны, составляли обзоры и вносили предложения, на основе чего нужно было оперативно принять действенные решения о строительстве и реконструкции приморских крепостей. Однако бюрократическая царская машина вращалась, как всегда, медленно, а потому в крепостях с 1905 по 1908 г. велись лишь незначительные работы по завершению начатых сооружений.

К тому времени не была полностью реконструирована согласно плану, разработанному еще под руководством [стр. 353] Н. Н. Обручева, и Кронштадтская крепость. Состояние ее боеготовности считалось после войны с Японией явно неудовлетворительным. Главный недостаток заключался в том, что крепость была вооружена устаревшими артиллерийскими системами, а это позволяло возможному противнику вести безнаказанно ее обстрел с дальних дистанций. На этом, как и на других недостатках, сказалось ненормальное положение, согласно которому управление приморской крепостью с базой флота в Кронштадте находилось в ведении Сухопутного ведомства. Однако все попытки морского командования изменить данную ситуацию, которую в свое время оно же само и создало, не увенчались успехом.

При обсуждении планов усиления крепости велась оживленная дискуссия. Наконец в 1908 г. было принято решение вынести приморскую оборону Кронштадтской крепости на 60 км западнее Петербурга до мыса Инониеми на северном берегу Финского залива, а на южном берегу – до д. Красная Горка. Здесь намечалось установить батареи с дальнобойными орудиями новой конструкции. Каждая группа батарей могла самостоятельно вести борьбу с вражескими кораблями, не допуская их на дистанцию обстрела Кронштадта. Кроме [стр. 354] того, было решено установить несколько батарей крупного калибра на Кронштадтской косе и побережье.

В 1909 г., на основе упомянутых решений, была представлена схема усиления крепости, в которой затраты на строительство исчислялись в 1,6 миллиона рублей. Ассигнования эти предназначались для разворачивания работ на первоочередных объектах. Так, на укреплениях «Ино» и «Красная Горка» намечалось построить батареи 11-, 10- и 6-дюймовых орудий; на фортах «Тотлебен» и «Обручев» продолжалась перестройка мортирных батарей для размещения 11-дюймовых пушек. На рифе Кронштадтской косы надо было установить 11- и 6-дюймовые орудия. На южном берегу Финского залива около д. Большая Ижора, на Верхне-Ижорской батарее закладывались основания для шестнадцати 9-дюймовых пушек. На северном берегу о. Котлин было намечено строительство артиллерийского, а на морской северной батарее № 4 – минного склада.

Как указывалось в документе, подписанном начальником инженеров крепости инженер-генерал-майором В. О. Ракитиным, на реконструкцию телеграфно-телефонных сетей сверх 1,6 миллиона рублей отпускалось 100 тысяч рублей, 375 тысяч рублей предназначалось на приобретение минного имущества и судов для постановки минных заграждений. Кроме того, 100 тысяч рублей предусматривалось истратить на изготовление 15 тысяч снарядов для 9-дюймовых орудий. Так было положено начало осуществлению нового плана усиления Кронштадтской крепости, учитывающего современные достижения артиллерии и фортификации, а также изменившуюся внешнеполитическую обстановку.

А изменения в мире произошли значительные. В 1907 г. между Россией и Англией было подписано соглашение о разделе сфер влияния в Персии (ныне Иран), Афганистане и Тибете, т. е. узаконивалось империалистическое их порабощение. А вскоре был оформлен Тройственный союз (Тройственное согласие) между Россией, Францией и Англией, называвшийся «Тройственной Антантой». Четко обозначились и противники в будущей войне: Германия, Австро-Венгрия и Турция. В связи с этим Кронштадтскую крепость надо было срочно готовить к противоборству с немецким военным флотом: вооружить батареи современными артиллерийскими системами и создать защиту против огня крупнокалиберных орудий броненосцев.

Что же представлял собой немецкий военный флот в ту пору? Он интенсивно развивался, на верфях закладывались все новые корабли. В 1913 г. Германия имела 49 линкоров, 56 крейсеров и 150 миноносцев. А русский флот имел в своем составе всего 11 линкоров, 13 устаревших крейсеров и 106 миноносцев. В такой ситуации основной противодействующей силой становилась береговая оборона, а щитом Петербурга – Кронштадтская крепость. Государственная дума выделила на программу усиленного судостроения в 1912–1916 гг. 502 миллиона рублей. Однако их еще надо было практически освоить, но даже при успешном выполнении упомянутой программы догнать по мощности и количеству кораблей немецкий флот не представлялось возможным. В самом деле, строительство одного линкора обходилось в 28 т золота, или 29 миллионов рублей, которые надо было отобрать в виде налогов у населения.

Создание береговой обороны обходилось намного дешевле, а главное, осуществлялось гораздо быстрее. Для сравнения приведем следующие данные. На строительство фортов «Тотлебен» и «Обручев» было затрачено (без вооружения) около 13 миллионов рублей. [стр. 355] Почти во столько же обошлись форты «Ино» и «Красная Горка» с казарменными городками, дорогами и прочими сооружениями. Четыре таких «непотопляемых линкора» стоили почти столько, сколько один «водоплавающий».

Главной и неотложной задачей гарнизона и строителей Кронштадтской крепости стала подготовка ее к войне. Никто не знал, когда она начнется, но обстановка в мире была очень взрывоопасной, а потому строительство и реконструкцию Кронштадтской крепости надо было осуществлять как можно быстрее.

Подготовка к возведению фортов «Ино» и «Красная Горка» была завершена в ноябре 1908 г., после чего сразу приступили к вспомогательным работам. Предполагалось одновременно использовать на стройках около трех тысяч рабочих. Для их размещения в каждом временном городке имелось девять жилых бараков, кухня-столовая и прочие вспомогательные строения.

На строительных площадках сооружались бетонные и камнедробильные заводы, склады для материалов. Но как только в сентябре 1909 г. Инженерный комитет утвердил окончательные проекты фортов, строители немедленно принялись за основные работы, в первую очередь по возведению оснований для всех орудий, чтобы при необходимости быстро их установить.

Прежде чем начать описание строительства новых фортов, следует кратко описать их проекты.

Форт «Ино» состоял из четырех батарей, расположенных отдельно друг от друга на возвышенной террасе вдоль побережья Финского залива. На правом фланге размещалась батарея из четырех 6-дюймовых пушек «Канэ» с секторами обстрела от форта «Павел I» до прибрежной полосы залива на запад от форта «Ино». За ней следовала батарея из восьми 10-дюймовых орудий, сектор обстрела которых начинался от Толбухина маяка. Третья батарея из восьми 11-дюймовых гаубиц имела основное направление на риф о. Котлин, а последняя батарея из четырех 6-дюймовых пушек «Канэ» могла вести огонь, поражая цели на акватории залива севернее о. Котлин и далее в западном направлении. При этом дальность стрельбы 10-дюймовых орудий на усовершенствованных лафетах достигала 18,1 км, а 11-дюймовых гаубиц – 10,7 км. Скорострельные пушки «Канэ», как указывалось выше, имели дальнобойность более 13 км.

Вокруг батарей возводилась система сухопутной обороны бастионного начертания, размерами 1500x800 м. Пять ее опорных пунктов соединялись между собой фронтами, кроме южного фаса, проходившего вдоль берега залива. В опорных пунктах сооружались три бетонных казармы-убежища и восемь малых убежищ. Кроме того, возводились капониры и убежища для противоштурмовой легкой артиллерии, пулеметов, броневые укрытия, брустверы и другие сооружения. Толщина наружных бетонных стен и перекрытий в казематированных помещениях колебалась от 1,5 до 3 м. Перед соединительными фронтами, как правило, имелось несколько гласисов с позициями для стрелков и рвы, заполняемые заграждениями из колючей проволоки.

На берегу залива располагалась гавань глубиной у причалов 3,6 м. Корабли швартовались к двум молам, обору- [стр. 356] дованным кранами грузоподъемностью до 32 т. По железной дороге из гавани, подходившей вплотную ко всем батареям, перевозились строительные материалы и вооружение. В дальнейшем железнодорожные пути на форту будут соединены с Финляндской железной дорогой. Внутри укрепления прокладывалась сеть мощеных дорог с выходом к шоссе Петербург – Выборг.

За батареями в сосновом лесу размещался казарменный городок для батальона крепостной артиллерии. Он сосостоял [опечатка в оригинале] из четырех ротных казарм, кухни-столовой, караульного дома, сани- [стр. 357] тарной части, конюшен, бетонных и деревянных ледников, продуктовых складов, хранилищ ротного имущества, пекарни и дровяных сараев. Офицеры жили в специально построенных флигелях и переоборудованных дачах. В городке имелась система трубопроводов водоснабжения с напорной башней и водоподъемной станцией.

Интересно отметить, что разведчики, пулеметная команда и жандармы (без них не обходился ни один гарнизон!), занимавшие привилегированное положение, размещались в отдельной казарме.

Форт «Красная Горка» возводился на противоположном берегу Финского залива, примерно в 20 км от укрепления «Ино», западнее д. Красная Горка на ровном плато, круто обрывавшемся к берегу. Отсюда, с высоты 20 м, четко просматривалась акватория залива до его северного берега. Вдоль обрыва вытянулись в почти прямую линию три батареи. Правофланговая состояла из восьми 11-дюймовых гаубиц, средняя – из восьми 11-дюймовых, а левый фланг замыкали шесть 6-дюймовых пушек «Канэ». Сектора обстрела всех батарей простирались от Толбухиной отмели до мыса Серая Лошадь. Между батареями со временем были возведены двухэтажные обвалованные траверсы для командных пунктов и запасных артиллерийских принадлежностей. Общая высота этих сооружений превышала 10 м, толщина наружных стен 3, а местами 4 м. Своды покрытия имели толщину 1,8 м бетона по противооткольным металлическим балкам.

Сухопутная оборона укрепления состояла из трех бастионных фронтов и отдельного берегового пункта. В эту систему входили различные убежища и [стр. 358] укрытия для солдат, орудий и пулеметов, капониры, бетонно-броневые брустверы для стрелков, проволочные заграждения и т. п. Ко всем батареям и сооружениям форта предусматривался подвоз материалов и вооружения по шоссейным дорогам и железнодорожным путям. Они соединялись с магистральными линиями в 20 км у д. Большая Ижора.

В тылу, юго-восточнее батарей, строился городок для батальона крепостной артиллерии, почти не отличавшийся по составу сооружений от описанного выше форта «Ино».

Стоимость фортов «Ино» и «Красная Горка» первоначально была определена в 4 290 992 и 3 457 518 рублей соответственно. В 1909 г. на строительстве форта «Ино» было освоено 560, а на «Красной Горке» – 550 тысяч рублей. Как видим, дела на обоих берегах залива шли с равным успехом.

Форт «Ино» имел лучшую транспортную связь с тыловыми базами Кронштадтской крепости, так как строительство гавани и железнодорожных путей от нее ко всем батареям обеспечивало в ближайшем будущем доставку морским путем строительных материалов и вооружения. В районе данного форта имелись также инертные материалы для приготовления бетона.

Изложенное выше, а также большая по сравнению с «Красной Горкой» стоимость форта обусловили необходимость ускорения работ на нем, чему соответствовало решение о бетонировании на данном укреплении и в период предстоящей зимы.

Перед нами проект организации бетонирования на форту «Ино» зимой 1909/10 г., составленный производителем работ инженер-капитаном В. Н. Лобановым. Примерно в центре всех батарей намечалось построить «теплый» бетонный завод с помещениями для размещения песка, цемента, щебня и закрытыми эстакадами от них к помещению бетономешалок. Рядом предусматривалось расположить склад цемента, а севернее – камнедробильный завод. Для отогревания щебня перед загрузкой его в бункеры устанавливались в теплушках два котла, пар от которых поступал в специально оборудованные вагонетки. Вода для котлов и приготовления бетона подавалась насосами по трубам из колодца глубиной 8 м.

Бетонный завод соединялся железнодорожными путями узкой колеи с 24 тепляками, возводимыми над основаниями орудий всех батарей. Тепляки сооружались над котлованами фундаментов орудий, имеющих диаметр в среднем около 9 м и высоту свыше 3 м. Шатер над грунтом, размерами в плане [стр. 359] примерно 20 X 20 м, утеплялся опилками и обогревался двумя печами. С двух сторон фундамента располагались помосты, на которые через два тамбура заезжали вагонетки с бетоном. Так впервые в больших объемах начиналось [стр. 362] зимнее бетонирование конструкции в фортификационном строительстве.

Следует отметить, что после ледостава между о. Котлин и всеми морскими батареями, а также к фортам «Ино» и «Красная Горка» были проложены по кратчайшим расстояниям ледовые дороги. Их расчищала от заносов постоянная команда. На всех поворотах этих дорог в темное время зажигались фонари сторожами, находившимися в построенных для них будках. До марта сани с цементом, лесоматериалами и другими строительными грузами обеспечивали непрерывное ведение работ на двух новых фортах. Ледовые дороги возобновили свое существование и зимой 1910/11 г.

Вернемся к ходу работ на фортах. На «Красной Горке» в 1910 г. бетонирование начали летом. К этому времени там уже было закончено строительство камнедробильного и бетонного заводов, но в «холодном» варианте. Последний представлял собой деревянное помещение длиной 24 м и шириной 12 м. Высота до конька крыши составляла около 9 м. Внутри размещался котел и паровой двигатель, к которому подходили ременные передачи для вращения бетономешалок и лебедок, поднимающих вагонетки на второй загрузочный этаж по открытой наклонной эстакаде длиной 20 м. Песчано-цементная смесь и щебень из мерных вагонеток разгружалась в установленные друг за другом три бетономешалки. Туда же добавлялась вода, и после перемешивания бетон выгружался в вагонетки, подходившие под бетономешалки. Затем рабочие вручную передвигали вагонетки к местам укладки бетона.

Ручной труд применялся также при погрузке в вагонетки песчано-цементной смеси и укладке бетона в конструкции. Это хорошо прослеживается в калькуляциях, составленных в 1909 г. Приведем одну из них: «…Бетон состава 1 часть цемента, 3 части песку и 7 частей щебня, т. е. на 1 кубическую сажень щебня 3/7 кубических сажени песку и 815/7 = 116,43 пуда цемента…»¹¹ Далее перечислялись расход рабочей силы, материалов и их стоимость:

а при укладке в дело требовалось:

[Стр. 363] Из данной калькуляции видно, что стоимость 1 м³ бетона превышала 18 рублей. Бетон для брустверов состава 1:2:4 обходился в деле около 23,5 рублей.

[Стр. 364] В 1910 г. на фортах уложили в конструкции десятки тысяч кубометров бетона, причем на форту «Ино» было освоено 1,6 миллиона рублей, а на «Красной Горке» – 1,2 миллиона рублей. Это были рекордные суммы за всю историю строительства Кронштадтской крепости, которые освоили в течение года.

В дальнейшем на строительство каждого форта выделялось ежегодно от 200 до 600 тысяч рублей; к концу 1914 г. на форту «Ино» было освоено 3833 тысячи, а на «Красной Горке» – 3101 тысяча рублей. Снижение темпов работ объясняется значительным увеличением одновременно строящихся объектов в Кронштадтской крепости, необходимость в которых диктовалась сложной внешнеполитической обстановкой.

Конструкции батарей выполнялись целиком из бетона. При этом все орудия соединялись между собой общей подбрустверной потерной, служившей также укрытием для орудийной прислуги. В толще бетонных брустверов размещались погреба для снарядов и зарядов. Эта трудоемкая работа длилась несколько лет, а первоначально, одновременно с устройством фундаментов для орудий были сооружены временные деревянные хранилища боекомплектов.

Всевозрастающая разрушительная мощь фугасных снарядов обусловила необходимость в более прочных материалах и конструкциях для строительства казематов. С этой целью под руководством профессора Инженерной академии Н. А. Житкевича в 1907–1908 гг. проводились опытные стрельбы под Петербургом и на рифе Кронштадтской косы по бетонным и железобетонным плитам. На основе их результатов, свидетельствовавших о несомненных преимуществах железобетона, в 1909 г. была составлена Инструкция для устройства перекрытий казематов в крепостных сооружениях. В ней, в частности, рекомендовалось устройство так называемых бетонных (фортификационных) тюфяков. В дальнейшем испытания железобетонных конструкций продолжались, и комиссия пришла к выводу, что одна только арматурная сетка не может предотвратить крупные отколы.

[Стр. 365] Военный инженер полковник И. А. Савримович предложил в качестве противооткольного средства двутавровые балки, укладываемые вплотную друг к другу. Такая конструкция была осуществлена при возведении батарей на фортах «Ино» и «Красная Горка». Там же нашли применение и броневые башни, изготовленные на отечественных заводах. Опытные стрельбы по закупленным за рубежом броневым башням показали их низкое качество. И последнее, что подтвердили опытные стрельбы, это правильность теоретических расчетов о роли грунтовой обсыпки фортификационных сооружений при обстреле их фугасными снарядами. Весь слой грунтовой обсыпки над разорвавшимся снарядом, если его толщина превышает 1,2 м, действует как закупорка и усиливает влияние взрыва на конструкции сооружения. Это учли при строительстве всех новых фортов.

Полигон для стрельб давно привлекал внимание военных инженеров и артиллеристов, так как риф косы о. Котлин занимал очень удобную позицию для противодействия неприятельскому флоту. В период проведения опытных стрельб на нем были сооружены разно- [стр. 366] образные мощные казематированные постройки, которые мало пострадали и могли быть использованы при возведении батареи. Был уже разработан проект батареи на восемь 11-дюймовых орудий и отпущены кредиты на 1906 г., но… в это время было выдвинуто предложение построить форт на Толбухинской отмели и установить там мощные орудия. В связи с этим в марте 1906 г. ГИУ распорядилось о прекращении работ по Рифской и мортирной батарее № 3 до рассмотрения вопроса о Толбухинском форте; его рассматривали долго, причем во взаимосвязи с фортами «Ино» и «Красная Горка».

Действие артиллерии на акватории залива изображено на схеме, составленной капитаном Куприяновым. Из нее видно, что 12-дюймовые орудия на Толбухинском форту с дальностью стрельбы 26 км все же позволят линкорам противника приблизиться на дистанцию обстрела фортов «Ино» и «Красная Горка» и остаться при этом вне досягаемости огня русских укреплений. Данное обстоятельство привело к окончательному решению: Толбухинский форт не строить, 12-дюймовые орудия установить на фортах «Ино» и «Красная Горка», а на рифе о. Котлин возвести батарею.

Батарея «Риф», как ее стали называть, состояла из четырех 10-дюймовых орудий в центре и восьми 6-дюймовых пушек «Канэ» на флангах. Фронт батарей не размещался на полуострове, а потому пришлось устроить насыпь из камня на прибрежных участках. Место на рифе было низкое и заболоченное. Поэтому фундаменты всех сооружений закладывались без отрывки котлованов, а после их завершения засыпались грунтом. Так устраивались зимой 1909 г. четыре основания для скорострельных пушек «Канэ».

Над местами постройки фундаментов под орудия возвели теплушки размерами в плане 8 X 8 м, высотой 6 м. Между ними разместили теплые помещения для приготовления бетона, складирования камня и тамбуры. Все постройки обогревались одиннадцатью печами. Протяженность тепляков превысила 70 м; вдоль них уложили железнодорожные пути для передвижения вагонеток с камнем, раствором и бетоном. Каждое орудийное основание в нижней части выполнялось из каменной кладки (~100 м3), а в верхней – из бетона с заложенными в него анкерами. На один фундамент расходовалось около 50 м³ бетона.

[Стр. 367] Таким образом, вручную, к весне все четыре основания были закончены, и с наступлением оттепели приступили к засыпке фундаментов грунтом. В течение нескольких лет возвели погреба для снарядов и патронов, защитили валами внутреннее пространство батареи и железнодорожный путь. В состав батареи были включены многие опытные постройки, в том числе скрывающаяся в каземате при помощи противовеса противоштурмовая 57-миллиметровая пушка.

Пожалуй, не менее важное значение, чем Рифская батарея, имела Ижорская. Еще в 1904 г. ее создали для противодействия неприятельскому флоту, который мог выйти к западу от Толбухина маяка и с дистанции 12–16 км обстреливать крепость и порт. А это, в свою очередь, могло привести к взрыву морской лаборатории, где на площади 1 км² в деревянных сараях хранились десятки тысяч пудов взрывчатых веществ. Последствия для города и крепости при этом были бы ужасными.

Вначале на Нижне-Ижорской батарее установили на временных основаниях двенадцать 9-дюймовых мортир, а на Верхне-Ижорской – восемь 9-дюймовых орудий на лафетах. Затем, для увеличения дальности обстрела, четыре мортиры заменили 11-дюймовыми орудиями. В 1909 г. на Верхне-Ижорской батарее возвели основания для шестнадцати 9-дюймовых орудий. Со временем, когда возвели форты «Ино» и «Красная Горка», все упомянутые орудия были сняты, а на берегу, на месте Нижне-Ижорской батареи, соорудили из бетона Владимирскую батарею на четыре пушки «Канэ» и два 120-миллиметровых орудия. К этой батарее подвели железную дорогу. Строительство вели 200 рабочих, размещенных непосредственно на строительной площадке.

Толчком для усиления Кронштадтской крепости была памятная записка [стр. 369] о недостатках, которую составил начальник штаба крепости и подал начальнику Главного штаба. В ней указывалось на опасное расположение морской лаборатории и недостаточное количество надежно защищенных пороховых погребов. В связи с этим в 1909 г. приступили к строительству на морской северной батарее № 4 кирпичного хранилища на 384 заряженных мины, а у люнета «Ден» начали возводить артиллерийские склады. До 1915 г. там построили бетонный пороховой погреб на 1800 пудов, кирпичную мастерскую для снаряжения снарядов, бетонный погреб для снарядов, караульное помещение, дороги, ограждение. Но не все задачи были решены, ибо из ассигнованных свыше 700 тысяч рублей за пять лет освоили только одну треть.

В указанной записке также отмечалось, что телефонная сеть устарела и неисправна, а крепость требует четкого управления. В феврале 1909 г. был утвержден проект реконструкции телеграфно-телефонных сетей. Им предусматривалось соединить между собой все форты и батареи, проложить 108 км подводных и 28 км подземных кабелей, свыше 300 км воздушных сетей, заме- [стр. 370] нить новыми 24 телеграфных, 128 телефонных и 12 оптических аппаратов, всего на сумму около 900 тысяч рублей. Из них к концу 1914 г. было освоено 379 тысяч рублей; форты обеспечивались более надежной связью, а 18 постов берегового наблюдения, размещенные на побережье от Усть-Нарвы (ныне пос. Нарва-Йыесуу в Эстонии) до мыса Стирсудден, могли оперативно сообщать о своих наблюдениях.

Из других значительных работ в крепости следует отметить строительство канала и гавани с металлическим ангаром для минных катеров и перестройку южного минного склада в районе люнета «Литке». Затраты на них, а также установку на Константиновской батарее 10-дюймовых орудий составили 302 тысячи рублей.

В 1911 г. приступили к замене 57-миллиметровых пушек 120-миллиметровыми на фортах и батареях «Обручев», «Тотлебен», «Константин», «Александр-шанец», «Николай-шанец» и Владимирской. Всего на них установили 22 орудия нового калибра, на что было затрачено 165 тысяч рублей.

Заслуживает внимания также перестройка форта «Милютин». Здесь в 1914 г. были разобраны и сняты старые броневые башни и пушки. На их месте устроили железобетонные перекрытия над шахтами и бетонные дворики для шести пушек «Канэ». Работы эти закончили после начала войны. [Стр. 371]

Вернемся к строительству фортов «Ино» и «Красная Горка», которые стали именоваться «Николаевский» и «Алексеевский». Впервые в истории Кронштадтской крепости еще при жизни русского императора его имя присваивалось форту, а заодно и имя его наследника. В 1910 г. начальник инженеров и строителей Кронштадтской крепости инженер-генерал-майор А. А. Шишкин составил памятную записку о возможных действиях неприятеля против Кронштадтской крепости. По его мнению, противник мог предпринять: морскую блокаду; артиллерийский обстрел; прорыв в Финскую губу и обстрел с небольшой дистанции о. Котлин; попытку овладеть фортами «Ино» и «Красная Горка» путем высадки десантов для подхода к о. Котлин и Петербургу; попытку форсировать кронштадтские фарватеры, предварительно подавив огонь фортов и батарей, создав тем самым угрозу Петербургу; атаку крепости с целью десантирования на о. Котлин.

Далее Шишкин детально рассматривал возможные действия противника и контрмеры, которые могла предпринять крепость. Так, морской блокаде вне досягаемости действенного огня береговой артиллерии мог противодействовать только русский военно-морской флот. Однако последствия такой блокады не подорвали бы оборонительные качества Кронштадтской крепости. Обстрелам на о. Котлин могли подвергнуться доки и портовые сооружения, корабли на рейде и в гаванях, морская лаборатория и форт «Петр I», где попадание в огромное количество взрывчатых веществ могло причинить колоссальный ущерб крепости. Обстрелу могли быть подвергнуты также форты «Ино» и «Красная Горка», ибо они не могли противодействовать огню с дальних дистанций 12-дюймовых орудий современных линкоров. При обстреле же со средних дистанций крепостные 10- и 11-дюймовые орудия могли оказать эффективное противодействие.

Противнику надо было под огнем тралить минные поля и отражать атаки подводных лодок и кораблей русского флота. Если противник все же решился на прорыв к о. Котлин, что можно было осуществить только ночью или в туман, то ему пришлось бы дважды пройти под огнем 46 орудий батарей «Ино» и «Красной Горки», а западнее острова – еще 28 орудий форта «Обручев» и Рифских батарей; этот обстрел велся бы с дистанции от 6 до 12 км.

Генерал Шишкин считал вероятной попытку высадки десантов на форты «Ино» и «Красная Горка» только при поражении наших армий на сухопутном фронте. Для эффективного противодействия возможному десантированию было сосредоточено десять батальонов пехоты. Форсирование фарватеров неприятельскими судами стало бы возможным лишь после падения передовых фортов и преодоления мощного противодействия 84 орудий крупного калибра на Северном и 104 на Южном фарватере. Кроме того, труднопреодолимыми препятствиями на пути неприятеля были минные заграждения и ряжевые преграды.

Упомянутая записка способствовала ускорению решения вопросов об уста- [стр. 372] новке 12-дюймовых орудий, развитии сухопутной обороны фортов и возведении противодесантных батарей на побережье. Так, в июне 1912 г. для Николаевского форта и в мае 1913 г. для Алексеевского были утверждены проекты строительства одной открытой и одной башенной батареи (по четыре 12-дюймовых орудия). На этих батареях предусматривались казематы для орудийной прислуги, двух комплектов зарядов и снарядов, электростанций, вентиляционного оборудования и парового отопления. Толщина стен пороховых погребов достигала 5,1 м, а перекрытий из бетона, уложенного по швеллерам, – [стр. 373] 2,7 м. Первоначальная стоимость двух батарей была определена в 2060 тысяч рублей, а окончательная их стоимость в результате пересмотра проекта и удорожания работ, вызванного войной, возросла почти вдвое.

Работы на обеих батареях были очень трудоемкими. Так, на Николаевском форту временный городок строителей, состоявший из девяти бараков, пришлось перенести на площадку вблизи новых батарей и построить еще два барака для рабочих с Ижорского завода, монтировавших башни и металлическое оборудование. Для монтажа башен и орудий над батареями были установлены портальные 100-тонные краны.

Как ни спешили, но к началу мировой войны 12-дюймовые батареи еще не были закончены и находились в следующем состоянии. На открытой батарее Николаевского форта был уложен в конструкции весь бетон. Установлены четыре тумбы для лафетов орудий, оборудование электростанции и компрессорной, включено паровоздушное отопление. Были уложены рельсовые пути под портальный кран для установки орудий. На башенной батарее того же форта забетонировали стены до сводов, вырыли котлован под фундамент электростанции и подготовили тепляки для ведения бетонных работ зимой. Начали также работы по расширению сухопутной обороны батарей.

На открытой и башенной батареях Алексеевского форта закончили бетонные работы и готовились к установке портального крана. Здесь были отсыпаны элементы тыловой обороны форта на [стр. 375] заболоченных участках, установлены во рвах проволочные заграждения, возведены два блиндажа для пехоты.

Война, в которой царская Россия несла крупные потери в людях и технике, не сулила победного окончания. Хотя театр военных действий находился довольно далеко от Кронштадтской крепости, в ней усиленно готовились к бою. Особое внимание при этом обращалось на создание батарей для защиты побережья от десантов противника. Строились бараки для пехотных частей на о. Котлин, а над Николаевской батареей Кроншлота был надстроен кирпичный этаж, в котором оборудовали казарму. В таком виде она сохранилась до наших дней.

Артиллерийское вооружение в основном изготовлялось для нужд фронта, а потому в Кронштадтской крепости оно оставалось почти без изменений, за исключением 12-дюймовых батарей.

В заключение настоящей главы опишем состояние Кронштадтской крепости на 24 сентября 1916 г.

[Стр. 376] Николаевский форт был в основном закончен и вооружен восьмью 12-дюймовыми, восьмью 10-дюймовыми, восьмью 6-дюймовыми и восьмью 11-дюймовыми орудиями. На гаубичной батарее погреба упрощенного вида для боекомплектов были построены из камня. На всех батареях возведены бронебетонные помещения для наблюдательных пунктов и два групповых командных пункта. Для отражения атак с воздуха были построены две 3-дюймовых противоаэропланных, как они назывались тогда, батареи. На 95% были закончены работы по созданию обороны вокруг 12-дюймовых батарей. Перед сухопутной обороной был разрежен лес. В районе д. Пумала, западнее форта, возвели батарею на шесть пушек «Канэ». Постройки носили временный характер. Были также установлены пять временных деревянных прожекторных вышек.

На Алексеевском форту все работы в основном были закончены. На его вооружении находились восемь 12-дюймовых, восемь 10-дюймовых, шесть 6-дюймовых и восемь 11-дюймовых орудий. На батарее соорудили два бетонных погреба для боекомплектов. Были построены бронебетонные помещения для наблюдательных пунктов и групповой командный пункт. Сухопутная оборона на форту была оборудована на протяжении 3,5 км и приведена в боевую готовность. В ней имелись четырнадцать убежищ для противоштурмо-вых пушек, пять – для пулеметов, семь – для дежурных частей и пять убежищ-казарм на 120 человек каж- [стр. 378] дая. Перекрытие последних имело толщину 2,1 м бетона, уложенного по швеллерам. На южном фронте возведен бетонный капонир, сооружено 700 пог. м бетонных брустверов, установлены бронещиты. Более чем на 80% были выполнены работы по установке проволочного заграждения и расчистке местности от леса для ведения прицельной стрельбы. Кроме того, перед западным фронтом сухопутной обороны создавалась передовая позиция с окопами и блиндажами.

Западнее, на мысу Серая Лошадь, была построена бетонная батарея на три 6-дюймовых и четыре 120-миллиметровых орудия. Здесь бетонирование производилось зимой в тепляках под одной крышей с бетонным заводом. К этой батарее была проложена восьмикилометровая железнодорожная ветка. Казематы для личного состава и погребов имели перекрытия толщиной 1,8 м бетона, уложенного по швеллерам.

На форту «Тотлебен» вооружение состояло из восьми 11-дюймовых, четы- [стр. 379] рех 10-дюймовых, шести 6-дюймовых пушек и четырех 120-миллиметровых орудий.

Форт «Обручев» имел на вооружении десять 10-дюймовых, шесть 11-дюймовых, десять 6-дюймовых и четыре 120-миллиметровых орудия.

На Константиновской батарее находилась казематированная установка на два 13,5-дюймовых орудия, десять 11-дюймовых, два 10-дюймовых и восемь пушек «Канэ». Кроме того, на вооружении были две батареи на две 120-миллиметровых пушки в каждой.

Батарея «Милютин» была вооружена шестью пушками «Канэ». Батарея «Риф» состояла из четырех 10-дюймовых и восьми 6-дюймовых пушек «Канэ».

Объединенная батарея «Александр-нанец» имела в своем составе шестнадцать 9-дюймовых, шесть 120-миллиметровых орудий и двенадцать 9-дюймовых мортир. На косе были вооружены шестнадцатью 9-дюймовыми мортирами батареи № 1 и 2, а южная мортирная – восьмью мортирами. На батарее «Демидов» были установлены шесть пушек «Канэ». Кроме того, на косе о. Котлин находились две противоаэропланных батареи, каждая из трех 3-дюймовых орудий. Владимирская батарея состояла из четырех пушек «Канэ».

Помимо этих основных батарей, южный берег Финского залива был защищен батареями от Копорской губы до Нарвского залива: у д. Керново установлена батарея из двух 3-дюймовых полевых пушек с погребом для патронов, у мыса Наволок – четыре 120-миллиметровых пушки, на мысу Дубовском – четыре 3-дюймовых орудия; а всего на этом побережье для отражения десантов противника установили 48 орудий, в том числе 8 пушек «Канэ».

На островах в восточной части Финского залива, входивших в Кронштадтский крепостной район, также установили батареи. Так, о. Лавенсари был вооружен четырьмя 10-дюймовыми и двумя пушками «Канэ». На о. Килписари были четыре пушки «Канэ», а на о. Соммерс – два 120-миллиметровых орудия. Были развернуты работы и к весне 1917 г. планировалось ввести в действие на о. Бьёркё батареи на четыре 10-дюймовых орудия и четыре пушки «Канэ», а на мысу Стирсудден – из четырех 10-дюймовых орудий.

Несмотря на много устаревших систем в составе перечисленной артиллерии, Кронштадтская крепость представляла собой мощную силу. К тому же минные заграждения совместно с батареями делали невозможным прорыв немецких кораблей к Кронштадту и Петербургу.

Завершая главу, мы приводим выдержку из приказа коменданта Кронштадтской крепости от 30 января 1917 г., в котором сообщалось о переподчинении крепости флоту и связанными с этим организационными мероприятиями, а также делался вывод, подтвержденный вскоре самой жизнью:

«…Созданием береговых и морских укреплений и вооружением их закончен завет великого основателя Кронштадта, подготовлена та твердыня, о которую должен будет разбиться враг, если он дерзнет посягнуть на столицу…»¹²